Бурная жизнь астронома, потом чиновника, затем банковского служащего, а потом опять астронома В. В. Стратонова
Имя Всеволода Викторовича Стратонова (1869–1938) — автора публикуемых воспоминаний — было на долгое время вычеркнуто из российской историографии. Вычеркнуто в буквальном, грубом смысле этого слова — с изъятием его книг из фондов российских библиотек, удалением соответствующих каталожных карточек, со старательным замалчиванием его роли в ряде событий, серьезно повлиявших на ход российской истории. Случилось это по ряду причин, не все из которых были политическими. Да, с одной стороны, возглавив забастовочный комитет профессоров Московского университета, он навлек на себя немилость большевистских властей, был арестован и вскоре выслан на так называемом «философском пароходе». Однако, с другой стороны, на момент высылки Стратонов находился в конфликтных отношениях с большинством российских астрономов (подробнее об этом пойдет речь далее). Противоречивое сочетание качеств политически тонко организованного и вместе с тем непримиримо конфликтного человека проходит через всю жизнь Стратонова. Как мы писали в одной из предыдущих публикаций, «за что бы ни брался Стратонов, он везде оставлял глубокий след, но память о нем выветривалась слишком быстро»
[1]. Словом, опала Стратонова была результатом в том числе конъюнктурного поражения, а не только открытой идеологической оппозиции.
В 1990‐е гг. В. В. Стратонов был реабилитирован — как политически, так и профессионально
[2]. Его научно-административные «авантюры» в период большевистского переворота были признаны скорее благом, чем злом, вполне оправданным последующей научной продуктивностью созданных им научных учреждений, прежде всего — ГРАФО. Стратонов основал первую в России астрофизическую организацию, выработав принципиально новый подход к проведению астрономических исследований. Согласно этому подходу, оптические инструменты следовало располагать в местах, благоприятных для наблюдения, а центры обработки данных — институты — в столицах, чтобы научный коллектив имел возможность быстрого обмена информацией с другими учреждениями. Перед высылкой Стратонову удалось найти квалифицированного преемника своего начинания — В. Г. Фесенкова, под руководством которого организационный комитет ГРАФО был преобразован в Государственный астрофизический институт (ГАФИ). В 1931 г., на волне укрупнения и централизации научных учреждений, ГАФИ был объединен с Московским астрономо-геодезическим научно-исследовательским институтом и обсерваторией Московского университета, в результате чего возник Государственный астрономический институт им. П. К. Штернберга (ГАИШ) — самое титулованное астрономическое учреждение СССР. ГАИШ унаследовал традиции, выработанные в течение десятилетия работы ГАФИ. Это следует хотя бы из того, что печатное издание института — «Труды ГАИШ» — продолжило порядок нумерации томов не Московской обсерватории, а «Трудов ГАФИ».
Сегодня о Стратонове упоминают и в историко-научных статьях
[3], и в работах по истории белой эмиграции
[4], и в политических обзорах большевистских реформ в сфере образования
[5]. Его имя включено в «Летопись Московского университета»
[6]. Стали публиковаться
[7] фрагменты его воспоминаний. И все же они не образуют полной картины. Будучи вырванными из контекста, они зачастую воспринимаются односторонне и порождают всевозможные аберрации. Между тем воспоминания Стратонова представляют собой целостное литературное произведение — с уникальным стилем, хорошо продуманной композицией, с многочисленными реминисценциями, упоминаниями одних и тех же эпизодов в различных контекстах, что делает их более многогранными и менее однозначными. Стратонов вложил в свои воспоминания много литературного труда и, видимо, действительно рассматривал их как своего рода «подведение черты». И настало время предоставить трибуну ему самому, что мы и делаем в предлагаемом читателю двухтомнике. В этом коротком предисловии я приведу лишь несколько уточнений, которые, надеюсь, позволят сообщить зачастую пристрастным суждениям Стратонова характер достоверного свидетельства.
Воспоминания были написаны Стратоновым в эмиграции. Дата подготовки рукописи не указана, однако, судя по упоминаниям в тексте, окончательная ее версия была подготовлена в начале 1930‐х гг., предположительно в 1934 г. Начало повествования приходится на детские годы, окончание — на высылку из России в 1922 г. Сам Стратонов разделил свои воспоминания на три части, по всей видимости, сознательно связав их с тремя значимыми этапами жизни на родине: события, приведшие его к службе в Ташкентской обсерватории (именно к службе, поскольку тогда она принадлежала военному ведомству), служба в качестве чиновника высокого ранга на Кавказе и бурный послереволюционный период, закончившийся высылкой. Далее я перечислю основные события жизни Стратонова и попытаюсь увязать их с соответствующими фрагментами его воспоминаний.
