Через два дня я получаю длиннейшее, неудачное технически и скудное по смыслу, стихотворение, воспевающее содержание этого балета. Стихотворение вымучено какою-то грузинской княжной, и мне из дворца прислали распоряжение напечатать его и выплатить гонорар авторше. Сначала я стал приводить эти стихи в более приличный поэтический вид; потом махнул рукой, напечатал эту ерунду, как она была прислана, и отослал гонорар.
Из дворца вообще нисколько не церемонились со мной как с издателем на свои личные средства. Не стеснялся также и Ватаци. Хотя я, рассылая бесплатно «Кавказ» всем крупным местным бюрократическим деятелям, посылал в его дом два экземпляра: лично ему и его жене, — Ватаци потребовал от меня, чтобы я высылал еще бесплатно газету в Россию по трем адресам его родственников.
Материальные результаты
При всем этом дела газеты шли хорошо. Цель, ради которой я принял на себя это бремя — расплата по долгам за издание книги «Солнце», — была вполне достигнута, но и, помимо этого, у меня образовался денежный запас. Надо сказать, что мне много недоплатили. Так, за объявления от грузинского Дворянского банка
[663], где уплата зависела от князя Л. Г. Джандиери, не забывшего, что он должен был уйти в результате моей ревизии в отставку, мне недоплатили 5–6 тысяч рублей. Пришлось судиться, процесс был выигран, но денег я уже не увидел, их удержала себе канцелярия. Затем, после моего ухода, поступило от разных должников еще несколько тысяч рублей, также не выплаченных мне канцелярией. И несмотря на все это, я получил чистого дохода 44 тысячи рублей, не считая оплаты моего личного труда, а я очень много писал сам.
Но меня и обкрадывали. Благодаря совмещению издательства со службою я не мог следить за конторой газеты. Управляющий ею сговаривался с заказчиками о плате за объявления в одной сумме, а мне показывал, какую хотел.
Особенно отличался управлявший несколько месяцев конторой некто Горбанев. На его воровство обратил, наконец, мое внимание Авдеев. Я произвел поверку — подтвердилось. Предложил ему искать себе другое место. Горбанев был так наивен, что предложил мне уменьшить ему, как я хочу, жалованье. Он высказывался сотрудникам:
— Это — золотое дно! Здесь можно служить и вовсе без жалованья.
Материальный успех газеты, которого нельзя было, вследствие болтливости служащих, скрыть, еще больше возбудил завистников. Пошли страшно преувеличенные разговоры, газетные по этому поводу заметки и травля меня.
Травля
Травля против меня повелась в двух направлениях.
Во-первых, со стороны газеты «Голос Кавказа». Это была газетка крайне правого направления, — орган «Союза русского народа», вроде московского «Русского знамени» и т. п. Редактором ее числился некто Филиппов
[664], бесцветная личность из бывших фельдшеров. Сам редактор имел мало значения, его посылали только в качестве представителя газеты. Он являлся каждый месяц и в нашу канцелярию за «бутербродной» подачкой, выплачивавшейся газете по распоряжению Воронцова-Дашкова из экстраординарных сумм наместника. Газетой же заправляла кучка дельцов, во главе с инженером К. Н. Татищевым, о котором уже упоминалось по делу Чевкина. В эту кучку вошел мое протеже А. Е. Стрельбицкий (стр. 449–450).
Никому из состава этой кучки я не сделал ничего дурного, а Стрельбицкому даже создал его карьеру. Но дела газеты шли неважно. У них не хватало даже средств на свое помещение — недостаточно было охотников читать их литературу, — так что они должны были найти себе приют в одной из комнаток «Русского клуба», также ультраправой организации.
Им резал глаза материальный успех «Кавказа», и, очевидно они хотели захватить это издание в свои руки. На пути, как казалось, стоял я. И вот против меня, на протяжении полутора года, продолжалась систематическая травля, явно имевшая целью оторвать меня от газеты
[665].
