Ему удивительно повезло. Он стал одним из популярнейших присяжных поверенных в Одессе, особенно в еврейской среде. Заработки Пергамента по адвокатуре молва определила тысяч в шестьдесят рублей в год или еще более.
Подошел 1905 год. В связи с общим революционным движением на юге возник известный проект устройства Черноморской, точнее — еврейской, республики. Целью ее было отторжение юга России от остального государства. Кандидатом в президенты проектируемой республики с еврейской стороны намечен… Иосиф Пергамент!
Республика, однако, не удалась, а последовало учреждение Государственной Думы. Пергамент, вообще легко приспособлявшийся политически, сумел пройти в два последовательных состава думы от Одессы — еврейскими и кадетскими голосами.
В Одессе распевали по этому поводу на мотив в ту пору популярного, но теперь забытого, танца «матчиш»
[163]:
Наш Иоселе Пергамент
Фур нах парламент;
Ер исст ди гроссен фише
В Государственной Думе Пергамент избрал себе место в оппозиции. Своими выступлениями он умел привлекать к себе внимание.
Но он оказался замешанным в некрасивое дело в роли адвоката привлеченной к судебной ответственности авантюристки
[165]. Судя по газетам, и лично Пергаменту угрожали судебные неприятности. Внезапная смерть — писалось о разрыве сердца
[166] — положила конец его карьере.
5. Мозаика
По поводу Л. Н. Толстого
В 1889 году в «Одесских новостях»
[167] появилась сильно взволновавшая наших студентов статья. Говорилось, будто группа студентов Новороссийского университета после весьма веселого ужина отправила Л. Н. Толстому письмо такого содержания: «Вы, Лев Николаевич, проповедуете воздержание от радостей жизни. Но вы это проповедуете теперь, когда, по старости, сами уже лишены возможности пользоваться ими. Раньше, когда были молоды, вы этого в свою жизнь не проводили… Теперь мы молоды, здоровы, а поэтому вовсе не намерены следовать вашей стариковской проповеди!»
Письмо было воспроизведено почти всеми русскими газетами. И в нелестных комментариях по адресу одесского студенчества недостатка не было.
Стали в студенческих кругах расследовать, кто была эта группа и было ли вообще отправлено такое письмо. Но решительно никто об этом не знал и не слышал.
Ввиду выяснившейся апокрифичности письма мы написали опровержение. Оно было подписано всеми без исключения студентами, кто только в то время посещал университет. С этим письмом Орбинский, Стародубцев и я были посланы для объяснений в редакцию «Одесских новостей». После некоторых пререканий и проверки знакомых ей подписей, редакция все же согласилась, что была введена в заблуждение. Газета напечатала опровержение, но другими газетами оно воспроизведено уже не было
[168].
