Евреи Кайфэна никогда не испытывали преследований и даже, как пишет один из исследователей, «к ним относились лучше, чем к представителям христианской и мусульманской религий». Однако неизбежная ассимиляция конкурировала по разрушительности с войнами и наводнениями, а разнообразные элементы конфуцианства проникали в религиозные обряды. За время жизни в Кайфэне евреи переняли много элементов китайской культуры, но при этом остались верны своей вере. Так, они усвоили китайский обычай поминовения предков. Возможно, из-за сходства между ним и еврейским обычаем поминовения мертвых (изкор и йорцайт) евреи сочли такую практику приемлемой. А поскольку в иудаизме ничто ее не запрещало, раввины Кайфэна пришли к выводу, что это можно делать, но по-еврейски.
В результате каждую весну и осень евреи воскуряли благовония и оставляли дары, но, в отличие от китайцев, никогда не приносили их никаким изображениям, что могло быть истолковано как идолопоклонничество. Подобная практика стала столь популярной среди евреев Кайфэна, что для этой цели они построили «зал предков».
В XVII веке смешанные браки были почти нормой. Еврейские женщины, выходившие замуж за китайцев, были потеряны для соплеменников, но китайские жены считались еврейками и присоединялись к общине.
Переломной точкой оказалась утрата еврейского знания: в общине не осталось раввина и учителей. Община становилась все меньше. В свое время в нее входили несколько тысяч человек, но потом их число сократилось до 1000. В середине XIX века путешественник, оказавшийся там, писал о «200–300 еврейских семьях». Общая картина, по его словам, была мрачной: «Они утеряли свою религию и неотличимы от язычников. Они держат в домах идолов и больше не обрезают своих детей. По всем внешним приметам, одежде, привычкам и религии они безусловно китайцы». Но все же сохранились и те, кто продолжал отчаянно цепляться за свое еврейство.
В то же время в Китай приехало много еврейских купцов из Багдада, Бомбея и Каира.
С началом строительства Китайско-Восточной железной дороги в Маньчжурию стали эмигрировать русские евреи, которые создали первую общину в Харбине, где перед Первой мировой войной жили 5500 евреев.
После революции русские евреи эмигрировали в Китай и осели в Харбине, где еврейская жизнь достигла полного расцвета: синагоги, ивритские школы, газеты, театр, политика. В городе были филиалы всех еврейских партий, но тон задавали сионисты. После запрещения сионистской деятельности в Советском Союзе Харбин стал единственным русскоязычным центром сионизма.
Отношение китайцев к евреям всегда отличалось скорее филосемитизмом: китайцы с большим уважением относились к еврейским традициям и высоко ценили их хитроумие, сообразительность и деловую хватку. А китайские интеллектуалы пережили увлечение идишем в 1920-х годах, когда, ратуя за введение разговорной, народной речи, они с изумлением узнали, что у евреев такой язык существует столетиями бок о бок с классическим литературным ивритом. Китайцы почувствовали необычайное родство с неведомым им преследуемым народом, который никогда не терял надежды и не забывал своих идеалов. Их также привлекала тема еврейского пролетариата, борющегося за лучшую жизнь. Китайцы перевели Шолом-Алейхема, но его юмор остался для них недоступным, не говоря уже о том, что в примечаниях пришлось объяснять такие трудные слова, как гой, кошер и ребе.
В 1930-х годах большая община возникла в Шанхае, куда бежали 20 000 евреев из Германии, Австрии и Польши. Самые богатые семьи багдадских евреев, успевшие взять под контроль часть Дальнего Востока, – Сассун, Кадури, Хардон, Эзра и Авраѓам, – пришли на помощь, создав комитет по делам европейских беженцев. Они собрали 500 000 долларов, освободили свои многоэтажные конторы, отремонтировали квартиры в бедных районах и расселили беженцев. Кроме того, открыли для них поликлинику и бесплатную столовую. А сэр Гораций Кадури еще построил школу для их детей.
Когда японцы оккупировали Китай, евреев заключили в лагеря, пометив их паспорта иероглифом, аналогичным немецкой букве J (по-немецки Jude – еврей), а потом поместили в своеобразное гетто на нищей окраине Шанхая. Этой участи не избежали и некоторые еврейские миллионеры, ставшие в свое время британскими гражданами. Японцы конфисковали их роскошные дворцы вместе с бесценными коллекциями произведений искусств.
В 1945 году японских оккупантов сменили советские, которые первым делом закрыли все еврейские организации, а общинных лидеров депортировали в лагеря.
Подавляющее большинство евреев покинуло Китай после коммунистического переворота в 1949 году: одни уехали в Америку, другие – в Израиль, сохранив на долгие годы чистейший русский язык, не затронутый советским новоязом.
В 1985 году «Джойнт» посылал вещевые и продуктовые посылки оставшимся в Шанхае евреям – без подтверждения от получателей.
В 1987-м Китай посетила большая делегация английских евреев во главе с баронессой Амели Якобовиц, супругой главного раввина Великобритании. Она побывала в Кайфэне, где познакомилась с мистером Ли: «По его словам, в городе живут меньше ста евреев. Четыреста лет назад их было шесть тысяч. Сам мистер Ли не сомневается в своем еврейском происхождении. Его главный довод в защиту такого утверждения – он не ест свинины. Три его дочери, которые вышли замуж за мусульман, также отказываются от свинины и считают себя еврейками. Мистер Ли рассказал нам о мистере Чжао, который живет на той же улице и считает себя евреем. Однако он ест свинину, поэтому мистер Ли с ним не разговаривает. То, что два еврея живут на одной улице и не разговаривают друг с другом, вполне может быть признаком достоверности их утверждений о своем еврействе»
[35].
По некоторым источникам, в Китае до сих пор живут пять евреев. В том числе по одному в Харбине и Шанхае.
Пять евреев – это ничтожно мало по сравнению со странами, где евреи еще есть, но очень много по сравнению со странами, где их больше нет.
43. Колумбия
Первые марраны прибыли в Колумбию в XVI – XVII веках во время испанской колонизации. Спасаясь от гонений инквизиции, они ассимилировались, и только два столетия спустя евреи получили право на свободное вероисповедание. После того как в 1810 году Колумбия стала независимым государством, иудаизм был признан законной религией.
По сути, еврейская иммиграция началась после Первой мировой войны. В 1929 году группа выходцев из Польши и Румынии основала в Боготе еврейский центр, а за ним – школу, похоронное братство и другие общинные организации. На тот момент община насчитывала около 200 евреев.
Евреям из Восточной Европы и Германии приходилось зарабатывать на жизнь уличной торговлей. В 1934 году еврейская иммиграция была вообще запрещена, и власти сняли запрет только в 1945-м, когда евреям разрешили въезд в Колумбию по 300 человек в год на протяжении пяти лет.
К этому времени немецкие евреи создали свою общину, а прибывшие в 1950-х годах иммигранты из Сирии, Египта, Турции и Греции свою.
