Эта помощь перевесила чашу весов после целого десятилетия жаркой общественной полемики, и в 1851 году двумя третями голосов стортинг утвердил закон о праве свободного проживания евреев в Норвегии. Однако лишь немногие из них воспользовались такой возможностью. В 1875 году в Норвегии проживали 25 евреев. Еще через пять лет туда стали перебираться еврейские иммигранты премущественно из Восточной и Центральной Европы, и к концу XIX века их число увеличилось до 650 человек. В основном они поселились в Осло и Тронхейме, получив полные гражданские права. Со временем несколько членов семьи банкира-благодетеля Хамбро тоже переехали в Норвегию, став известными финансистами, но перешли в христианство по сугубо деловым соображениям.
Хенрик Вергеланн не дожил до принятия нового иммиграционного закона, но его вклад не пропал бесследно: по инициативе еврейской общины Швеции ему поставили в Осло памятник, у которого молодежные организации проводят 17 мая ежегодную церемонию с возложением венка и речами на его могиле.
В 1892 году была открыта синагога в Осло, а в 1925-м – в Тронхейме, в здании бывшего железнодорожного вокзала, которая со временем получила название самой северной синагоги в мире.
Потом в Норвегии появились сионистские, молодежные и благотворительные еврейские организации. Накануне немецкой оккупации там проживали около 2000 евреев, включая 200 беженцев из Германии.
По требованию немцев было введено антиеврейское законодательство, а пронацистское правительство Видкуна Квислинга передало гестапо 760 евреев. Остальных норвежские подпольщики сумели переправить в Швецию.
В такой ситуации трое норвежцев повели себя по-разному: всемирно известный Кнут Гамсун в знак восхищения отдал свою нобелевскую медаль Геббельсу, потомок упомянутого лондонского банкира Хамбро, председатель норвежского парламента Карл-Иоахим Хамбро организовал вооруженное сопротивление в Норвегии, а молодой архитектор Одд Нансен, известный скорее благодаря фамилии своего отца, знаменитого полярника, сделал все, чтобы спасти евреев.
В начале 1939 года, зная, что последует за Мюнхенским соглашением, Одд Нансен и его жена Кари открыли в Праге маленькое бюро, где регистрировали беженцев, оказывали им посильную финансовую помощь, добывали визы и, таким образом, сумели переправить в Норвегию несколько сотен евреев. Отправка еще 80 человек была назначена на утро 16 марта, когда немцы вторглись в Чехословакию. Все поезда были остановлены.
В полном отчаянии супруги Нансен спустились в гостиничный ресторан, и вдруг Кари увидела, как за соседний столик сел генерал вермахта. Это был командующий танковым корпусом Эрих Хепнер по прозвищу Старый кавалерист. Она сказала мужу, что обратится к генералу за помощью. Одд ответил, что она сошла с ума. Но Кари пересела к генералу и кратко описала положение 80 евреев – женщин и детей, старых и больных, которые застряли на вокзале. При слове «евреи» у генерала сузились глаза. Он обернулся на сидевших неподалеку гестаповцев и предложил Кари и Одду перейти в более безопасное место. «Моя страна и другие страны хотят помочь этим несчастным, – сказал Одд Нансен. – Ведь вы хотите избавиться от евреев? Одно ваше слово, и их здесь не будет. Помогите!» Генерал Хепнер пообещал все обдумать и встретиться с супругами Нансен на следующий день.
В условленное время появился капитан из штаба Хепнера и передал, что генерал позволит выехать женщинам с детьми, у которых есть визы, в Норвегию. Мужчины смогут к ним присоединиться только после допроса в гестапо.
Хепнер сдержал слово. Поезд с женщинами и детьми ушел на свободу, а мужчинам пришлось воспользоваться для бегства тайными путями.
В 1940 году, на пике своей деятельности, Одд Нансен приехал в Лондон для встречи с верховным комиссаром Лиги Наций по делам беженцев, который с чисто английским апломбом спросил его, «не было ли преувеличения в депешах, полученных от евреев», сообщавших об их массовом уничтожении и просивших о помощи, на которые он предпочел не отвечать «из-за политических последствий».
В эту минуту Одд Нансен особенно ясно понял, что имел в виду его отец, когда в своей нобелевской речи назвал дипломатов «стерильной расой, которая принесла человечеству больше боли, чем добра».
На следующий день Нансен встретился с типичным представителем «стерильной расы», советским послом Иваном Майским, который, по словам Нансена, сидел в роскошно меблированном посольстве, «скорее королевском, нежели пролетарском». В беседе с советским послом Нансен заменил «евреев» на «коммунистов», сказав, что им грозит большая опасность, и предложил, чтобы Советский Союз открыл свои границы чехам, немцам и австрийцам.
Майский ответил, что должен обсудить этот вопрос с Москвой, и перевел разговор на Ибсена, Гамсуна и Нансена-старшего, восславив его помощь голодающим Украины.
Одд Нансен еще раз услышал имя генерала Хепнера, будучи уже в концлагере: Эриха Хепнера повесили за участие в покушении на Гитлера.
Что касается роли Карла-Иоахима Хамбро в истории Норвегии, она стала критически важной в канун оккупации страны 9 апреля 1940 года. Будучи генеральным секретарем Лиги Наций, Хамбро был одним из немногих, кто вовремя понял, к чему приведет Мюнхенское соглашение. Всего за шесть часов до вторжения немцев в Норвегию он организовал эвакуацию короля Хокона VII и его семьи, правительства, видных членов парламента, а также вывоз золотого запаса Банка Норвегии. Людей и золото погрузили на поезд, нанятый Хамбро, который ушел за полчаса до того, как немцы прибыли в Осло. Находясь в Стокгольме, Хамбро принял самое активное участие в создании норвежского Сопротивления. Этих заслуг хватило, чтобы Карлу-Иоахиму Хамбро, как и его предку-банкиру, тоже поставили памятник – перед зданием парламента в Осло.
Уже упоминавшаяся Фреда Изаксен написала в своей автобиографии в конце 1990-х годов об ассимиляции, которая сделала с норвежскими евреями то, чего не смогли сделать немцы: «Пройдет еще пятнадцать лет, и в моем родном Тронхейме евреев не наберется на миньян даже раз в неделю, а то и вообще больше не будет – ни в Тронхейме, ни в Норвегии».
В 2009 году норвежский король Харальд V посетил местную еврейскую общину. Это был первый визит монарха за всю ее историю. «Король дал евреям почувствовать, что каждый житель этой страны является частью норвежского общества», – сказал раввин Йоав Мельхиор, представитель знаменитой династии скандинавских раввинов.
Сегодня в Норвегии живут 1200 евреев, преимущественно в Осло, где у общины есть детский сад, средняя школа, дача для летних лагерей, дом престарелых. В норвежской столице расположены отделения «Бней Брит», ВИЦО, Союза еврейских женщин и редакция журнала «Ѓа-Тиква». Еще около 500 евреев, половину которых составляют израильские иммигранты, не связаны с еврейской общиной Норвегии. Небольшая община есть и в Тронхейме, где, несмотря на опасения Фреды Изаксен, все еще работает самая северная синагога в мире.
63. Пакистан
Появление еврейской общины в Пакистане датируется концом XIX века: в 1896 году в Карачи была построена синагога «Маген шалом»
[48]. Позже появился фонд взаимопомощи «Бней Исраэль» для поддержки неимущих евреев, существующий до сих пор.
