– Нет, спасибо, – ответил Краузе.
– Уж от кофе-то вы не откажетесь, сэр. Этот остыл.
– Ну…
– Рассыльный! Принесите капитану еще кофейник.
– Спасибо, – сказал Краузе.
– Скоро будет меняться вахта, сэр. Я спущусь в штурманскую.
– Очень хорошо, Чарли.
Коул ушел, и Краузе вновь поглядел на поднос. Машинально взял кусок поджаренного хлеба и начал жевать. Хлеб был холодный и жесткий, но исчез на удивление быстро. Второй кусок Краузе густо намазал маслом и джемом, а доев и его, машинально начал отправлять в рот куски холодного бекона.
Пятница. Предполуденная вахта – 8:00–12:00
Харбатт отдал честь и доложился о смене с вахты.
– Очень хорошо, мистер Харбатт. Мистер Карлинг! Мне нужен отчет о расходе топлива из машинного отделения.
– Есть, сэр.
Краузе вновь взглянул сперва на конвой, затем на три судна позади. Сентиментально ли его желание быть во главе каравана, когда прибудет подкрепление?
– Извините, сэр, – сказал рассыльный, ставя перед ним поднос с горячим кофе.
– Дайте мне сигнальный планшет и карандаш, – сказал Краузе.
Он написал сообщение.
КОМЭСКОРТА – СУДАМ В КИЛЬВАТЕРЕ. ВЕРНУТЬСЯ НА ПОЗИЦИИ В КОНВОЕ.
– На сигнальный мостик, – приказал он. – И пусть передают медленно.
– Есть, сэр.
– Рация, сэр, – сказал Карлинг.
Вызывал «Джеймс».
– «Каталина» пересекает наш курс на расстоянии тридцать пять миль, сэр. Похоже, группа сопровождения уже недалеко. Я подумал, вы захотите узнать, сэр.
– Конечно. Спасибо большое, – сказал Краузе.
Он уже вновь направлялся в сторону кофейника, когда ему отсалютовал рассыльный:
– Суда в кильватере подтвердили сообщение, сэр.
– Очень хорошо.
Лейтенант-коммандер Ипсен поднялся из машинного отделения с письменным рапортом о расходе топлива. Осталось на пятьдесят семь часов на экономичной скорости. Достаточно.
– Спасибо, старший механик. Очень хорошо.
– Спасибо, сэр.
Конвой впереди шел почти правильным ордером. «Килинг» мог пройти в просвет между колоннами.
– Я принимаю управление, мистер Карлинг.
– Есть, сэр.
«Килинг» оторвался от трех подопечных в кильватере и вошел в просвет. Мимо скользили суда: потрепанные и почти новые, самой разной конструкции, покрашенные во все возможные цвета. В начале похода их было тридцать семь. Осталось тридцать; семь потонули. Да, потери тяжелые, но караванам случалось терять и больше. Он провел через океан тридцать судов. Из охранения потоплен один корабль; это и впрямь очень тяжелая потеря. Но у него два вероятных потопления и одно возможное. Ты взвешен на весах…
[66] на весах… Краузе очнулся. Он заснул стоя, заснул, ведя корабль в опасном просвете внутри конвоя. Пока я размышлял, вспыхнул огонь
[67]. Никогда еще он не чувствовал такой усталости.
Кофе должен помочь. Только тут Краузе вспомнил про принесенный ему кофейник. Тот почти остыл, но Краузе все равно себе налил. К тому времени, как он допил вторую чашку, они вышли из конвоя.
– Мистер Карлинг! Примите управление.
– Есть, сэр.
– Займите позицию в трех милях впереди коммодора.
– Есть, сэр.
– Баковый впередсмотрящий видит самолет прямо по курсу, сэр.
Это возвращалась «Каталина». На глазах у Краузе она сменила курс и вольготным зигзагом двинулась над конвоем, далеко заходя за оба его фланга. Кто дал бы мне крылья, как у голубя?
[68] Видимость была отличная, волнение – умеренное.
– Баковый впередсмотрящий видит объект прямо по курсу, сэр.
Краузе поднял бинокль. Ничего не видно. Ничего? Ничего? Нет, вот оно: крохотная черная точка на горизонте.
– Баковый впередсмотрящий докладывает, объект – корабль.
Этот миг наступил. Вспышка-вспышка. Вспышка-вспышка-вспышка. Корабль на горизонте сигналил. Над головой щелкал затвор – прожектор «Килинга» отвечал. Вспышка-вспышка-вспышка. Краузе ничего не мог с собой поделать: сердце у него билось учащенно, руки немного дрожали.
– Мы дошли, сэр, – произнес рядом Коул.
– Да, – сказал Краузе.
Вбежал рассыльный.
СМН – КОМЭСКОРТА. ПРИВЕТСТВУЮ. ПОЖАЛУЙСТА, СДЕЛАЙТЕ УСТНЫЙ ДОКЛАД АЛМАЗУ.
Дальше шла частота. Краузе протянул планшет Коулу и подошел к рации. Трудно было пройти это расстояние.
– Джордж – Алмазу. Вы меня слышите?
– Алмаз – Джорджу. Вас слышу, – произнес английский голос. – Боюсь, вам пришлось туго.
– Не то чтобы совсем, сэр. Мы потеряли семь судов из конвоя, два получили небольшие повреждения.
– Всего семь?
– Да, сэр. «Кингс-Лэнгли», «Генриетта»…
– В данный момент названия не важны.
Это было заметным облегчением, поскольку Краузе мог вспомнить их лишь с большим трудом.
– И еще мы потеряли Орла, сэр.
– Орла? Очень печально.
– Да, сэр. Торпеда попала в машинное отделение. Вчера ночью. – Вчера? Почти невозможно поверить, что это было так недавно. Краузе с усилием собрал мысли. – В полночь он затонул. Для его спасения было сделано все возможное.
– Не сомневаюсь, капитан. В каком состоянии ваши корабли?
– У нас топлива на пятьдесят шесть часов на экономичной скорости, сэр. Одно легкое поражение четырехдюймовым снарядом в кормовой части главной палубы с незначительными повреждениями. Трое погибших, двое раненых, сэр.
– Четырехдюймовым?
– Подлодка дала бой на поверхности, сэр. Мы ее потопили. Предполагаю, что еще две тоже. Действия остальных судов эскорта были превосходны, сэр.
– Три подлодки? Отлично. Полагаю, у вас не осталось ни одной глубинной бомбы.
– У нас осталось две.
– Мм… – задумчиво произнесла рация. – А два других ваших корабля? Как их позывные?
– Гарри и Дикки, сэр.
– Я попрошу их доложиться мне лично.
Краузе послушал доклады. «Додж» – орудие уничтожено, глубинных бомб не осталось, серьезные повреждения на баке, заделанные, топлива на тридцать семь часов. «Джеймс» – осталось три глубинных бомбы, топлива на тридцать один час.
