Жаклин Манон, к примеру, установила escritoire в уголке столовой. Этот маленький деревянный столик откидывался, если хозяйке нужно было написать письмо или оплатить счета, и с такой же легкостью складывался, когда на ужин к ней приходили гости. В нем умещалась целая уйма различных вещей: пачки счетов, баночка с авторучками, стеклянные пресс-папье (она обожала выдувное художественное стекло, и я его тоже коллекционирую) и серебряный нож для открывания конвертов. При этом столик без труда можно было убрать подальше, когда в нем не было надобности. Его расположение отражало его ценность в жизни Жаклин. Она не собиралась выделять целую комнату для работы с бумагами. Лишнее помещение наверху? Она превратила его в большую гардеробную, или dressing, как сказали бы французы. Одежда была для хозяйки на первом месте, оплата счетов – на втором. И, надо признать, Жаклин всегда выглядела потрясающе.
Моя свекровь работает дома, и поэтому в семье Постель-Виней bureau является жизненной необходимостью. Вместо того чтобы пожертвовать одной из трех спален, они обустроили домашний офис в углу салона, очень большой комнаты, которая могла бы безболезненно вместить дополнительную мебель. Письменный стол расположен подле окна с видом на Эйфелеву башню, именно там свекровь редактирует свой медицинский журнал, а второй стол разместился у стены, здесь свекор работает над медицинским приложением. Одну из стен занимают книжные полки с научной литературой, скрупулезно организованным архивом и семейными документами. Вся эта офисная мебель выглядит совершенно ненавязчивой, вероятно, потому, что очень похожа на мебель самого салона, такая же скромная, элегантная и нейтральных цветов. Таким образом, комната выполняет двойное назначение: мадам Постель-Виней может устраивать встречи в офисе, которые затем плавно перетекают в салон. Bureau настолько органично встроен в пространство, что, не зная, куда именно смотреть, вы, скорее всего, его даже не заметите.
При обустройстве bureau важно подумать не только о месте его расположения, но и о том, как организовать хранение всех вещей, типичных для домашнего офиса. Меня, к примеру, всегда ставили в тупик книги. Где их расставлять? Раньше я совершенно не задумывалась над этим, как мне казалось, ерундовым вопросом. Но после знакомства с будущим мужем – французом перестала относиться к этому легкомысленно. В начале наших отношений он частенько приглашал меня в свою квартиру во II округе Парижа. Куда бы я ни бросила взгляд, он обязательно натыкался на книжную полку. Честно говоря, смотреть в той квартире было особенно не на что. Маленькая мансардная с крохотной кухонькой, переходящей в гостиную/столовую и компактную спальню, где приткнулась лестница. В ограниченном пространстве вместилось минимум мебели. Зато каким огромным и роскошным оказалось собрание книг.
Ими была заставлена целая стена: книги по искусству, переводы японских романов, книги о кинематографе, Пруст в кожаном переплете. Я могла потеряться, просто рассматривая их. Все книги были тщательно организованы, рассортированы по темам, словно выражая некое философское camaraderie. Книги не запихивались на книжные полки бессистемно; скорее, они напоминали с любовью курируемую коллекцию, отражавшую вкус хозяина, образование и увлечения. Это, как он меня проинформировал, была его библиотека (bibliotèque).
Многие годы я полагала, что он просто ошибочно употребляет слово «библиотека» для обозначения книжной полки. Когда он заметил, что нам не помешало бы обустроить библиотеку в квартире в Нью-Йорке, я указала на полки, заставленные книгами. Он скользнул взглядом по моей коллекции романов в мягкой обложке, словарей, музейных каталогов и покачал головой: это, дескать, не bibliotèque. Я растерялась. Библиотека – это отдельное здание, где хранятся книги, объяснила я ему. В квартире ее быть не может. Постепенно до меня дошло, что никакой ошибки в употреблении им слова «библиотека» нет. В представлении Адриана библиотека действительно имеет место быть в квартире. Более того, во французском доме bibliotèque служит идеальным выражением индивидуальности.
Давайте-ка попробуем уяснить разницу между такими понятиями, как étagèrs à livres (книжные полки) и bibliotèque (библиотека). Как собиратель книг, у которого они громоздятся на полках, радиаторах, полу и подоконниках, я всегда считала, что каждая книжная полка выполняет лишь одну функцию – вместилища прочитанной мною книги. Но во французском доме книжная полка и bibliotèque – понятия совершенно различные. Книжная полка – это приспособление для хранения; bib' liotèque – выражение внутренней культуры дома.
Вероятно, все дело в том, что во Франции вы есть то, что читаете. Или, по крайней мере, вы есть то, что держите в своей библиотеке, bibliotèque.
Для французов куда важнее то, что вы читаете, нежели одежда, которую вы носите, машина, которую водите, кольца на пальцах или часы на запястье. По своей значимости книги намного превосходят вашу работу или годовой доход. Во Франции уважение нельзя купить за деньги, а вот за любовь к культуре в целом и к книгам в частности можно. В обществе, помешанном на образовании, интеллигентности и хорошем вкусе, книги выполняют важную роль связующего звена между тем, кто вы есть, и тем, что вы можете поведать миру. Книги говорят за вас. Читаемые вами книги имеют огромное значение. Книги, выставляемые в доме, имеют еще большее значение. Отсутствие книг в вашей жизни сигнализирует о глубокой и необъяснимой пустоте.
Хороший вкус приобретается с опытом, впитывается через семью, через культуру. Другими словами, коротких дорог к le bon gout не существует. Может показаться странным, что французы, одни из главных производителей товаров роскоши, не любят показной демонстрации богатства, но так оно и есть. Они окрестили Николя Саркози «президентом-побрякушкой» из-за его любви к дорогим часам и яхтам. Подобные излишества являются свидетельством дурного вкуса. В Париже намного лучше рассказать о прочитанной в выходные книге, чем кичиться своим Rolex. Эта идея о превосходстве культуры над деньгами весьма далека от моего американского мира. Тем не менее даже в насквозь пропитанном коммерческим подходом обществе вроде нашего живо сильное стремление выйти за пределы материализма и обрести смысл в идеях. Может показаться, что мы, американцы, мало интересуемся культурой как символом статуса, но мы все равно оцениваем друг друга. Увидев собрание книг, я инстинктивно первым делом пытаюсь провести корреляцию между книгой и коллекционером. Помните: любой гость, приходящий к вам в дом, заметит вашу bibliotèque и на основании увиденных книг сформирует представление о вас.
После посвящения в секрет bibliotèque мои встречи с французскими книжными полками начали обретать смысл. Я вспомнила книжные полки, увиденные в доме моего приятеля, живущего в Париже, американского писателя, женатого на своем французском издателе. На полках с книгами писателей-американцев царил хаос – самая разнообразная беллетристика на английском языке вперемешку с гранками и различными научными трудами. Складывалось впечатление, что книги складируются на полках безо всякой системы, как попало. Но посреди всего этого обменного центра печатных материалов заметно выделялась одна полка. Даже если книги на ней не были написаны на французском, расстановка корешков по размеру и цвету, а также характер книг ясно давали понять, что данная полка целиком и полностью принадлежит жене моего приятеля. Это и была французская bibliotèque. Что же определяет данное явление? Спроси вы об этом француженку, которая ее обустроила, и та, скорее всего, по-галльски небрежно пожмет плечами и ответит, что, мол, понятия не имеет. Но я продолжаю настаивать, что bibliotèque представляет собой тщательно организованный объект, призванный раскрывать сложные аспекты личности. Подобно entrée bibliotèque поет дифирамбы, с тем чтобы вы могли хранить молчание.
