Хотя французы пользуются репутацией людей сдержанных и даже холодных, тем не менее, после личного знакомства они вполне открыто себя выражают. Надо отметить, мои друзья-французы столь же теплы и дружелюбны, как и приятели-американцы. Разница кроется в том, как мы, американцы, себя выражаем. Приглашая посторонних к себе домой, мы ведем себя максимально гостеприимно и открыто: устраиваем экскурсию по дому, переводя гостей из комнаты в комнату, и, не стесняясь, приглашаем их в самые интимные помещения. Мы демонстрируем искреннее радушие и гостеприимство, но сами дома зачастую скрывают нашу истинную сущность, будь то история семьи, политические взгляды, религиозные убеждения или нереализованные мечты. Мы зачастую маскируем все, что в действительности определяет нашу личность, типовыми и безликими элементами дизайна. Не выставляем напоказ ничего, что выдавало бы слишком много личной информации или сделало бы нас чересчур уязвимыми. Наши прихожие нередко представляют собой оборонительные сооружения посерьезнее разводного моста.
По моему опыту американские прихожие открытые, чистые и не обременены ничем, что могло бы задержать там входящего. Решая придать холлу индивидуальный характер (если вообще кому-то придет в голову тратить время и деньги на проходное, чисто служебное помещение), мы обычно размещаем там фотографии улыбающихся детей или групповое фото, запечатлевшее момент веселого семейного мероприятия – Рождества, дня рождения или выпускного. Эти снимки в рамках, как правило, расставляют на пристенном столике, чтобы они бросались в глаза всем проходящим. Вы никогда не задумывались, почему на всеобщее обозрение выставляются фото одного и того же типа? Счастливые лица на портретах. Стебающиеся люди стоят, держась за руки. Наши успехи, такие как окончание колледжа, годовщина свадьбы, продвижение по службе, безусловно, важные жизненные вехи, но они нередко скрывают, кто мы есть и как живем: наше культурное наследие, историю семьи, религиозную принадлежность или профессию. Смотря на эти улыбающиеся портреты в рамочках, я ничего не узнаю о людях, с которыми собираюсь встретиться. Они не создают тесной, близкой связи. Как раз наоборот. Мне кажется, эти снимки семейного успеха и счастья призваны обезоружить и умиротворить гостя, дать ему понять, что здесь живут жизнерадостные и честные люди, которые так же будут относиться и к вам. Вам здесь очень рады, но истинная личность хозяев дома не выставляется напоказ.
Французская прихожая – это совершенно другое дело: она ставит перед вами загадку. Дает подсказки, приоткрывает завесу тайны, рассказывает истории и завлекает вас в жизнь хозяев. Я обнаружила, что французы могут демонстрировать фанатичную скрытность в отношении своей личной жизни (я поддерживала сердечные отношения с некоторыми французскими парами, но практически ничего не знала об их личной жизни), однако, когда дело доходит до настоящей дружбы и приглашения нового друга домой, все обстоит совсем не так. Исходя из своего опыта, могу сказать, что прихожая – единственное место, где поощряется откровенность, фантазия и шалости. Возможно, именно по этой причине так трудно получить приглашение во французский дом, ведь оно является приглашением во внутренний мир француза. Беспричинно и необдуманно подобные приглашения не делаются. Это обязательство по установлению близких и прочных отношений. Прошлое и настоящее владельца дома встречаются в жилом пространстве, и встреча эта происходит сразу же, как только вы переступаете порог.
Прихожая обнажает интимную жизнь обитателей дома через глубоко личные эмоционально заряженные предметы, которые повествуют о том, кто здесь живет, откуда родом и кем хочет стать.
Иными словами, прихожая во французском доме никогда не выполняет просто функцию прохода в другую комнату. Ее задача – притормозить вас, заставить немного задержаться, поглазеть на корешок книги или на раму для картины, свыкнуться с атмосферой дома. Французская прихожая предполагает, что вы потратите немного времени и кое-что узнаете о жизни людей, которых встретите внутри.
Прихожей во французском доме уделяется наибольшее внимание. Возьмем, к примеру, дом моих французских свекра и свекрови. Из сотен посещенных мною французских домов лучше всего я знакома с домом Постель-Виней, где мы часто останавливаемся вместе с мужем Адрианом. Их дом, такой же французский, как багет, представляет собой просторные четырехэтажные апартаменты в VII округе Парижа, прямо напротив Эйфелевой башни. Классическое парижское здание XIX века: квартира консьержа на первом этаже, решетка из кованого железа на дверях и винтовая лестница с глянцевыми деревянными перилами. Маленький шаткий лифт доставляет нас к квартире № 4, жилищу Постель-Виней, где в холле можно увидеть фарфоровую подставку для зонтиков и дерево в горшке. Как и многие парижские жилые здания, возведенные в эпоху реконструкции Парижа Жоржем Эженом Османом в XIX веке, этот дом отражает французский стиль жизни: широкий холл, много раздельных комнат и окна, выходящие на широкие центральные авеню. Но стоит вам открыть входную дверь и зайти в прихожую – и вы понимаете: эта квартира не может принадлежать никому другому.
Как и в случае с прихожей Жаклин, прихожая Постель-Виней отделена от остальной части дома. В прихожую открывается много дверей: одна в гостиную, вторая в столовую, еще две в коридоры, один из которых ведет в спальни, а другой в кухню. Но эти двери обычно закрыты, вынуждая вас остановиться, сделать паузу и оглядеться. Вы ощущаете, что находитесь в пространстве, которое обещает весьма интересную прогулку по дому.
Прихожая Постель-Виней рассказывает историю жизни семьи. Отец моего мужа – врач, бывший министр здравоохранения, работавший в самых престижных клиниках Парижа. Моя свекровь двадцать лет проработала медсестрой в отделении скорой помощи, после чего решила применить свои познания в медицинской сфере и любовь к языку в издании ежемесячного медицинского журнала, который теперь распространяется по всей Европе. Но я оказываюсь в прихожей их квартиры и понимаю, что мне не нужно знать подробности биографии хозяев, чтобы составить о них представление. Все там, в прихожей, в символической форме.
Первое, что бросается в глаза при входе, – книжные полки, заставленные медицинскими книгами. Там и Histoire de la Pensée Médicale en Occident, и десять толстенных в черных кожаных обложках томов медицинского словаря, и иллюстрированные энциклопедии, и учебники по римской медицинской практике. Я представляю, как мой свекор достает один из этих фолиантов, пролистывает его в поисках подобного клинического случая и раздумывает о своем пациенте. Там же представлена целая коллекция всяких диковинок, связанных с медициной, которую супруги собирали многие годы: человеческий череп, набор мензурок XVIII века, средневековые аптечные склянки, фарфоровая голова с френологическими отметками, несколько старых микроскопов и бесчисленное количество прочих мелких предметов, ценных и не очень.
Попадая в прихожую, вы останавливаетесь, чтобы впитать окружающую обстановку, и задерживаетесь здесь на некоторое время. Пространство хочет нечто вам поведать, и поэтому вы окидываете взглядом шкафы и полки, изучая выставленные рядами предметы. Это история в образах. Подобный способ чтения пространства, когда визуальные объекты расположены таким образом, чтобы рассказывать скрытую историю, все равно что изучение витражей старой церкви. Прежде чем получить широкое распространение в печатной версии, Библия преподавалась визуально, в цветных стеклянных панелях, каждый витраж при этом все более подробно раскрывал единую общую картину. Я училась в католической школе, и каждое утро перед уроками мы посещали мессу. Я переводила взгляд с одного витража на другой, пытаясь постичь их смысл. Так же и с прихожей: это иллюстрированный рассказ, способ представить себя и свою семью. Ваша жизнь в предметах.
