Между тем власти пошли на ограничение свобод своих граждан… Шестнадцать разведывательных агентств США развернули кипучую деятельность, оправдывая слежку за собственным народом укреплением национальной безопасности. Отныне сотрудник ФБР мог получить информацию о телефонных переговорах любого американского гражданина. И свободолюбивые американцы смирились с новыми реалиями жизни…
Томас Джефферсон в Декларации независимости установил для американцев три незыблемые ценности: право на жизнь, свобода и стремление к счастью. А один из отцов-основателей США Бенджамин Франклин сказал: «народ, не готовый отдать свою жизнь за свободу, не заслуживает ни жизни, ни свободы». Жизнь – высшее благо, но ведь без свободы она лишена всякого смысла!
Ночная тьма легла на землю. Одинокая машина остановилась на пустынной нью-йоркской улице…
– Автомобиль неминуемо привлечёт внимание стражей порядка, – проговорил Стивенсон, освобождаясь от ремня безопасности. Но он не ожидал, что это произойдёт так скоро: в этот миг появился человек в полицейской форме… Стивенсон прошептал, бледнея:
– Всё пропало… попались!
Но Литвинов сохранил спокойствие. Он равнодушным взглядом окинул полицейского. Стивенсон дрожащей рукой открыл окно и услышал:
– Вы не видели знак? Здесь остановка запрещена. Предъявите ваши документы…
Американец затрясся, побагровел и от волнения потерял дар речи на мгновенье.
– Офицер, – с акцентом по-английски проговорил Литвинов, обратив на себя внимание полицейского. – Вы проверили у нас документы и выяснили, что всё в порядке, – никакого нарушения не было. Сейчас вы уедете и о нас забудете навсегда…
Полицейский выдал скороговоркой: «Всё в порядке, нарушения не было», а потом развернулся, сел в патрульную машину и скрылся из виду.
– Боже мой, – произнёс Стивенсон, хватаясь за сердце, – я думал, что это конец… Спасибо вам!
– Да не за что, – усмехнулся Литвинов. – Вот видите, я не зря с вами поехал! Надо уходить, а то ещё кто-нибудь нагрянет…
***
Знакомого Джеймса Стивенсона отставного шефа полиции звали Джон Дуглас. На звонок вышла его молодая жена. Она оглядела незваных гостей, узнала Стивенсона и холодно приветствовала его.
– Извините, что так поздно, – сказал Стивенсон, – мы – к Джону по срочному делу…
– Джон, к тебе пришли, – крикнула она мужу и исчезла за дверью.
Джон с удивлением поглядел на Литвинова, но заметил Стивенсона, улыбнулся и поздоровался с ним за руку.
– Кто это с вами? – он кивнул на Литвинова.
– Это мой русский друг, – отвечал Стивенсон.
Джон ещё больше удивился:
– Русский?
– Джон, у нас к тебе дело…
– Проходите.
Джон провёл их в просторную гостиную, где они сели на мягкий диван.
– Итак, что привело вас ко мне? – Джон уставился на Литвинова.
– Наше дело весьма необычное, – заговорил Стивенсон, – но я хотел бы, чтобы ты правильно нас понял…
– Я постараюсь, – скривил губы в усмешке Джон.
– Мне стало известно, что в американских городах, включая Нью-Йорк, существуют… некие исследовательские центры.
– И что в этом странного? – спросил Джон.
– В них незаконно удерживаются учёные из других стран, – Стивенсон остановился и поглядел на Джона.
– Продолжайте, – сказал Джон без тени эмоций на лице.
Джеймс Стивенсон с жаром рассказывал всё, что знал о центрах. Джон его не перебивал и, молча, слушал, ничего не спрашивая. Литвинов между тем залез в его сознание и не нашёл там никаких мыслей… Джон ни о чём не думал, что совсем не понравилось Литвинову. Лишь когда Стивенсон окончил свою речь, Джон заговорил с улыбкой на губах:
– Господа, слышал в своей жизни немало историй, но такую – впервые! Ха-ха. Теория заговора, да и только! Зловещая организация собирает учёных в исследовательские центры и испытывает на них технологии воздействия на разум… Вы, случайно, не думали о карьере писателя, Джеймс? Отличная бы книга получилась!
– Джон, я ничего не выдумываю! – растерялся Стивенсон. – Это правда. Мистер Литвинов три года провёл в Центре и может всё подтвердить…
Он взглянул на Литвинова, но тот молчал.
– Мистер Литвинов?
Литвинов пожал плечами:
– Ты всё рассказал, Джеймс. Мне добавить нечего…
– Он был в Центре и теперь сидит здесь, – заметил Джон. – А вы утверждали, что оттуда не выходят…
– Что мне сделать, чтобы ты мне поверил? – воскликнул Стивенсон.
– Убеди меня! – улыбнулся Джон.
– Охотно, – проговорил Литвинов, заглянув в глаза его. – Завтра вы пойдёте в полицию и всё им расскажете, не так ли, мистер Дуглас?
– Завтра я пойду в полицию и всё расскажу, – как робот произнёс Джон, не отрываясь от его взгляда.
– Что вы им расскажете, озвучьте! – потребовал Литвинов.
– Существуют «центры», в которых незаконно удерживаются учёные, – к ним применяется психическое воздействие…
– А теперь вспомните, что мы только что говорили о бейсболе…
– Парни из «Ред Сокс» снова проиграли, Джеймс! – сокрушённо покачал головой Джон, переведя взгляд на Стивенсона.
– Это неправильно – залезать в голову человека без его согласия! – сказал Стивенсон Литвинову на улице.
– Может быть, – нехотя отозвался Литвинов, но сейчас важен результат – Отчего-то того полицейского вам не было жалко…
Стивенсон замолчал и за всю дорогу не проронил больше ни слова.
На другое утро Джон Дуглас отправился в полицейское управление Нью-Йорка, где когда-то был начальником. В хорошо знакомом кабинете он битый час объяснял своему бывшему помощнику, а ныне – шефу полиции суть своего дела и – о, чудо! – в конце концов, добился проведения проверки…
Литвинов проснулся спозаранку, и, когда Джон Дуглас вошёл в здание полиции, он стоял у дверей Центра на западной 23-ей улице. Забыв о чувстве жалости, он был в предвкушении утоления жажды мести; зловещая улыбка играла на лице его. Потом он прошёл через металлодетектор и заглянул в глаза охранника, который тотчас скрылся из виду.
– Здравствуйте, – улыбнулась девушка в приёмной. – Вы – к кому?
– К шефу! – отвечал Литвинов.
– Простите? – удивилась девушка. – Вероятно, вы имеете в виду мистера Дэвиса?
– Совершенно верно.
– Как мне о вас доложить? – спросила она, встретив гипнотический взгляд Литвинова. – Впрочем, мистер Дэвис в курсе; вам на пятый этаж третий кабинет справа…
– Я знаю, – улыбнулся Литвинов и направился к лифту.
