– А где святая вода? А отчего ты не спросишь имени беса, что сидит во мне? «Моё имя легион, ибо нас много!», – издевался над американцем Торино. Тогда Стивенсон густо покраснел и готов был сквозь землю провалиться…
– Эх, ты, горе-экзорцист! – воскликнул Торино и прекратил, наконец, смеяться. – Надо читать Библию внимательно! В Писании что сказано? «Бес изгоняется молитвами и постом». А вы когда-либо в своей жизни постились? А часто вы обращаетесь к Богу с благодарственными молитвами? Садитесь. Мы побеседуем…
Стивенсон покорно сел. Ему было стыдно. Он жалел, что пришёл сюда.
– Я знаю, кто вас подослал ко мне. Этот человек плохо кончит… Помяните моё слово! И знайте впредь, для изгнания бесов ничего не нужно, кроме одной лишь веры… – как сказано в Писании, – хотя бы с «горчичное зерно». Увы, праведников в этом мире осталось совсем немного! А вы обычный человек, склонный к сомнениям, слабый по природе своей!
Итальянец сделал паузу, а потом, не отрывая взора от огня, продолжил:
Когда-то моя вера была столь сильна, что демоны трепетали предо мной!
А всё началось давным-давно, в 16-м веке…
Глава третья. Добро и зло
Я родился в 1558 году в Турине. Наша семья из древнего дворянского рода попала в немилость к новым властям, и мы бежали в свободную Венецию, где на те деньги, что удалось вывезти из Турина, отец занялся торговлей пряностями.
Прошли годы… Мои родители купили большой дом в центре города. Но отец подолгу пропадал в плавании, а однажды и вовсе не вернулся из путешествия на Восток. Говорили, его корабль подвергся нападению пиратов, коих в те времена в Средиземноморье было великое множество!
Итак, в пять лет я потерял отца… Мама, будучи ярой католичкой, воспитывала меня в строгости и рано обучила латыни. Я помню, как изо дня в день слово в слово пересказывал ей тексты Священного Писания. Когда я старался, она хвалила меня, когда я забывал или ленился, сурово наказывала меня… Но за всё это время я не сказал ей ни одного слова в упрёк, будучи от природы скромным и тихим! Я всё терпел, чувствуя её любовь, которая подчас была сопряжена с розгами… Потом увлёкся чтением и вскоре все четыре Евангелия знал наизусть! По воскресеньям мама водила меня в храм, где я покорно выслушивал мессу…
Однажды я увидел человека, сидящего с протянутой рукой на площади возле собора. Мама подала ему несколько дукатов. Моё внимание привлекли его глаза, неподвижные и тускло устремлённые куда-то вдаль. Мама сказала, что этот человек слеп от рождения. Внезапно лицо его исказилось и скривилось в злобной ухмылке. Нечто тёмное, мохнатое и грязное взглянуло на меня… Я шарахнулся от него в сторону, но тотчас видение пропало. На площади сидел еще один слепой нищий, – с добрым простоватым видом. Что-то подвигло меня подойти к нему, и тогда я коснулся руки его и вдохновенно провозгласил:
– Выйди из него, нечистый дух!
Он сотрясся и с пеной на губах рухнул на мостовую… Мама схватила меня за руку и потащила домой, а там примерно наказала розгами. Но неделю спустя мы видели того нищего зрячим! С тех пор она больше не поднимала на меня руки своей…
Однажды мама захворала. Жуткий кашель и рвота измучили её до изнеможения, она осунулась и похудела. Доктор опасался, что это чума… После его ухода я подошёл к матери, взял её за руку и тихо прошептал:
– Мамочка, верь в Господа, и ты поправишься!
Тогда она слабо улыбнулась мне, и вскоре – о, чудо! – пришло исцеление. Доктор был немало удивлён. На сей раз обошлось…
В школе, помимо схоластики, я изучал древнегреческий и произведения античных авторов. Вергилий, Овидий и Гораций открыли новую страницу в моей жизни! Вскоре я приобщился к литературе Нового времени, упивался чтением стихов Данте и Петрарки, часами просиживая в библиотеке Сан-Марко. Поэты эпохи Возрождения воспевали любовь и красоту земной женщины…
***
Мне было тринадцать лет, когда снова проявился мой необыкновенный дар исцеления. Надо сказать, в тот год Венеция воевала с турками…
В городе жила уважаемая семья по фамилии Маркато. Мужа звали Антонио, его жену – Мария, у них было двое детей: сын – по имени Пьетро и десятилетняя дочь Паола. И вот Пьетро отправился добровольцем на флот, в бою показал себя бесстрашным воином и был легко ранен в ногу. По возвращении в Венецию его чествовали во дворце дожа как героя. Но вскоре рана, полученная на войне, воспалилась, и началось нагноение. Все доктора в один голос твердили об ампутации…
Мама хорошо знала эту семью, а потому, проведав об их горе, и привела меня в дом Маркато. Тогда я впервые увидел сеньору Марию. В тот день предо мной явилась не любезная светская женщина, а убитая горем мать, которая была не в силах сдержать своих рыданий при посторонних. Мне искренне стало жаль её.
– Сеньора, – сказал я, – верьте, и всё будет хорошо!
Она окинула меня удивлённым взором. А мама рассказала, как я когда-то вылечил её. И тогда сеньора Мария взяла меня за руку и провела в комнату к своему сыну Пьетро. Тот лежал в страшной лихорадке и бредил во сне… Маленькая девочка сидела в изголовье его кровати и с беспокойством глядела на него. Заметив нас, она почти опрометью выбежала из комнаты.
И тогда я мысленно вознёс молитву Богу и дотронулся до горячей руки Пьетро. Он тотчас успокоился, – вскоре лихорадка спала, а рана на ноге стала заживать. Доктор объявил, что это чудо. Мама просила сеньору Марию никому не рассказывать о том, что случилось…
***
Прошли годы… Деньги, что нам оставил отец, кончились, как и мои посещения школы. Мама обратилась за помощью к знакомым чиновникам, а вскоре во дворце был устроен приём. В тот день она взяла меня с собой. Дож принимал просителей в парадном зале. Мама рассказала о жалком состоянии семьи из славного дворянского рода Торино. Тогда правитель Венеции мягко намекнул ей:
– В нашем городе найдётся немало достойных богатых мужчин, которые могли бы сделать ваше счастье…
Ну, это было уже слишком! Я не выдержал и звонко крикнул:
– Мама любит папу!
И тогда дож обратил внимание на смелого отрока. Но тотчас лицо его перекосилось от испуга, как бы сморщилось и почернело, а в глазах вспыхнули огоньки ярости.
– Какой умный мальчик, – лицемерно сказал он. – Будет вам новое имение! Ступайте.
Нечто тёмное, мохнатое и грязное взглянуло из-под насупленных бровей господина Венеции. Мне стало страшно, и я опрометью выбежал из зала…
Дома мама спросила меня о моём странном поведении во дворце. Я рассказал ей о своих видениях.
– И часто с тобой такое случается? – спросила она, глядя на меня с тревогою.
– Нет, – отвечал я. – В последний раз, когда мы видели слепого нищего на площади…
– Стало быть, это ты его исцелил, – задумчиво проговорила она. – А ведь я догадывалась! Мальчик мой, ты можешь изгонять нечистых духов и лечить людей… Это великий дар Божий! На тебе почивает Дух Святой, как на апостолах…
