– Скоро приеду.
– Жду.
Томас исчез. Эмблема Рейни погасла.
Недертон смотрел на магазины, на редких прохожих. Двое разговаривали в дверях паба.
Он закрыл глаза, отчего подголовник сразу принял более удобное положение. Когда он снова их открыл, машина стояла на светофоре, все еще в Хэкни.
Через лобовое стекло он увидел у пешеходного перехода нечто на трех ногах, метра три высотой. Оно тоже ждало на светофоре, окутанное плащом из какого-то материала, по виду – из потемневшей от сырости дранки.
Хэкни
[14], раздраженно подумал Недертон. Вечно они выряжены во что-то другое.
11
Дерево отношений
Верити двигалась в узком каньоне между стеной и ненужным куском гипсокартона под верстаком Джо-Эдди, в двух дюймах от комков пыли и бумажки от жевательной резинки, которую кто-то сложил до минимально возможного размера.
Тут Юнис открыла видео-окошко, разделенное на шесть одинаковых частей.
В каждой было по незнакомому человеку, двое из них – женщины.
– Кто это? – Верити выпрямилась в офисном кресле и остановила дрон безымянным контроллером, который Юнис загрузила в ее телефон.
– Нечто вроде «Убера», – сказала Юнис, – только для слежки за людьми.
– Да ладно! И как это называется?
– «Шпикр», – ответила Юнис и на миг выдала название белой гельветикой. – Ты правда в этом году почти не выходила в сеть?
– За кем они следят? – Уже зная ответ.
– За тобой.
Верити пригляделась. Молодая латиноамериканка в нижнем правом углу показывалась в другом ракурсе, с другим разрешением.
– Слева внизу, это ж в «Три и семь»?
– Картинка с тамошней камеры. Еще две с уличных. Дронов всего четыре, и одним ты шастаешь под мебелью.
Девушка в «3,7» была полностью занята телефоном.
– Что она делает?
– Играет в «Кенди-краш-сагу». Нецифровая слежка – скука смертная.
В другой части окошка белый мужчина сидел за рулем автомобиля, глядя прямо вперед и, очевидно, не замечая висящего перед ним дрона. Верити подумала, что настолько незапоминающееся лицо, вероятно, плюс при такой работе.
– Их натравил на тебя Гэвин. Думает, его не вычислить.
Верити начала выводить аппаратик из-за гипсокартона.
– Раз они посадили кого-то в «Три и семь», значит вчера за нами наблюдали.
– Наблюдал человек из «Курсии». Фамилия Прайор. Нашла его на паре уличных камер. Распознавание выдало полное досье. Хреновый тип. Шестеро со «Шпикра» – неопасные. Тот, что за рулем, просрочил алименты, остальные вообще полностью законопослушные граждане.
Окошко исчезло.
– Что им надо? – спросила Верити, когда дрон обогнул край гипсокартона.
– Увидеть тебя. Поскольку я не даю «Тульпагениксу» нас мониторить, Гэвин нанял эту публику.
Верити вернула дрон в кухню, где сидела за столом перед открытым пеликановским кейсом. Кто-то перехватил дрон – то ли Юнис, то ли кейс. Он завис, скорректировал положение и опустился ровно в свое гнездо.
– Ты нашла их с помощью дронов?
– С помощью дронов и накопленного банка лиц.
– Что это значит?
– Тебе не понравится, – сказала Юнис, – но это значит, что ты должна увидеться со Стетсоном Хауэллом.
– Исключено.
– Тебе нужен кто-то, кого они голыми руками не возьмут. Он – лучшее, что у тебя есть. Я построила дерево отношений. Там видно, что со всеми другими, кто мог бы тебя выручить, ты познакомилась через него. И в отличие от твоего Стетса им не с чего тебе помогать.
– Он не «мой» Стетс. – Очень хотелось зашвырнуть мобильный через всю кухню, но Верити напомнила себе, что телефон ее, а она разговаривает с Юнис через наушник и тульпагениксовский телефон.
– Но козлом ты его не считаешь.
Зазвонил телефон Верити, и ей снова захотелось швырнуть его через всю кухню, поскольку номер высветился незнакомый.
– Алло.
– Верити? Это Стетс.
– Стетс, – механически повторила она.
– У меня на другой линии твоя новая личная помощница. Она говорит, нам надо встретиться.
– Правда?
– Говорит, сегодня утром у тебя единственное окошко в расписании. Верджил тебя заберет. Через двадцать минут?
Верджил Робертс, который, по общему мнению, выглядел так, будто у Жанель Монэ
[15] есть брат-близнец, был в глазах людей, не приближенных к Стетсу, его универсальным мальчиком на побегушках, однако на самом деле, помимо прочего, исполнял в фирме роль штатного критика.
– О’кей, – сказала Верити, – через двадцать минут. Увидимся. – Провела пальцем по экрану, отключаясь. – Черт побери, Юнис…
– На сейчас это единственный вариант, который может вытащить нас из задницы. Ясно?
– Блин, – сказала Верити, нехотя признав, что это примерно означало «да»; через двадцать минут она уже садилась на пассажирское место электрического «БМВ».
– Как ты? – Верджил, широко улыбаясь, правой рукой пожал ее левую ладонь.
– Сложно. Куда мы едем?
– Фримонт, – ответил он (Юнис тем временем оцифровала его лицо); название улицы ничего Верити не сказало.
Верджил встроился в поток транспорта на Валенсия-стрит.
– А ты как? – спросила Верити.
– Пашу на него. В основном всякая фигня с ремонтом, но в невбубенных масштабах. Ты работаешь?
– Холостяцкая берложка, – сказала Юнис, и очки заполнил аэрофотоснимок. Залитые солнцем верхние этажи небоскреба, пронзающие сфотошопленную сахарную вату облаков. – Невеста наводит красоту на верхние два этажа. Площадь – примерно три теннисных корта.
Картинка исчезла.
– Только что устроилась, – ответила Верити, – но рассказывать не могу.
– Если это не связано с демонтажом мрамора, считай, тебе повезло. Мрамора там до хрена и больше, прежний владелец, похоже, не знал, что бывают другие материалы. Кейтлин хочет, чтобы каждый грамм пошел в оптимальную переработку, а значит, снимать его надо целиком, не раскалывая.
У нее зазвонил телефон.
– Извини.
– Ничего-ничего, – ответил Верджил, сворачивая на другую улицу.
– Не злись на меня, – сказала Юнис.
