– Лично я вполне понимаю твой вопрос, но не имею права его обсуждать. – Улыбка.
– Мой второй вопрос, – сказала Верити, – какие шаги, по-вашему, нужны для вывода исходного продукта на рынок? – Тоном Верджила, разносящего сырой бизнес-план.
Гэвин улыбнулся, исчерпав ее собственный лимит улыбок на одну встречу.
– Сегодня утром кто-то предположил, что вы сами были бы интересным кандидатом на моделирование пользователя внутри компании. Смоделировать приложение по заклинательнице приложений.
– У вас есть такая возможность? – спросила Верити.
– У нас есть Юнис. Думайте об этом как о декомпиляции программы.
Верити поймала улыбку аватары.
– Вы ее декомпилировали?
– Вас бы это заинтересовало? Вряд ли кто-нибудь знает, как составлять такой контракт, но мы определенно заинтересованы.
– Я определенно не заинтересована.
– Ладно, это была просто попутная мысль. А сейчас главный вопрос – то, что мы не можем документировать ваши взаимодействия. Начальный интервал приватности вполне понятен… – он улыбнулся, – по крайней мере, мне, но в терминах вашего контракта с «Тульпагениксом» это не годится.
– Вы говорите обо мне, будто меня здесь нет, – вмешалась Юнис. – Ты хочешь получить доступ, Гэвин? – Аватара склонила голову набок. – К нам?
– Мы должны оценивать ваше взаимодействие в реальном времени. В конце концов, для того мы и наняли Верити.
– Всегда пожалуйста. – Аватара широко улыбнулась.
– В смысле? – Гэвин заморгал.
– Готово, – сказала аватара.
Он не может отдельно просить мою часть диалогов, поскольку это значило бы сознаться в установке «жучков». Так что мы просто начнем давать ему мои отредактированные реплики, подходящие к отредактированным твоим.
Гэвин улыбнулся:
– Спасибо, Юнис. Это все меняет. Какие у вас двоих на сегодня планы?
– Погуляем по Миссии, – сказала Юнис. – Поищем темы для разговоров.
Он отпил первый глоток кофе, поставил чашку.
– Завидую, но меня ждут в офисе. По крайней мере, там все счастливы, поскольку Юнис пошла нам навстречу. Пригласим вас ближе к концу недели. Народ мечтает с вами обеими познакомиться. – Он встал.
– Рада была повидаться, Гэвин, – сказала Верити.
– И я, – добавила аватара Юнис.
Гэвин выдал последнюю улыбку. Надел панаму.
– До встречи в конце недели.
Он повернулся к ним спиной, дождался, когда стайка софт-гранжевых девиц выпорхнет на улицу, и вышел следом.
Теперь Верити вспомнила, что видела девицу с надписью «LATINX» на плечах в офисе «Тульпагеникса». Один из дронов проскользнул в дверь вслед за ними.
– Как все это понимать? – спросила Верити.
– Он напуган до потери пульса, – сказала Юнис. – Может, только сейчас начинает понимать, где меня раздобыли.
– Я не хочу на него работать.
– В сравнении с собственным начальством он – работодатель года. Однако у нас сейчас другие заботы. Знаешь этого Гильерме?
Юнис открыла видео-окошко, без звука. Джо-Эдди у себя в кухне внимательно слушал человека, которого Верити знала в лицо, но не знала, как его зовут.
– Как ты сказала?
– Джо-Эдди называет его только Манзильянцем
[27]. Тоже консультант по информационной безопасности.
– Само собой. И местный представитель бразильского хакерского семейства. Джо-Эдди ведет с ним переговоры.
– На мили.
– Севрин тут очень помог.
Манзильянец закончил говорить. Джо-Эдди ответил.
– О чем они говорят?
– О покупке дата-центров.
Верити вспомнила о шурупах.
– А что слышит «Курсия»?
– Футбол.
– Как ты все это успеваешь?
– Кликуха мне легион, – ответила Юнис.
30
Тотнем-Корт-роуд
По пути домой, от Хэнуэй-стрит до Альфред-Мьюз, Недертон воображал себя смело катящим на роликах, широкоплечим и безголовым.
Разные типы тротуарного покрытия это бы позволили. Он никогда не любил спорт или виртуальные игры, однако, к удивлению Тлен, перепробовал довольно много режимов. В итоге она просидела с ним дольше, чем хотела, и это само по себе радовало.
Машин на улице было мало. Впереди через переход изящно прошествовала белая, гладкая, нечеловечески стройная фигурка митикоиды. Неужели они по-прежнему считаются стильной ретроприслугой для вечеринок? Приятно такого не знать.
Запульсировала эмблема Рейни.
– Можешь принести молока? – спросила она. – У нас кончилось.
– Литр?
– Два. Где ты?
– Тотнем-Корт. Домой иду.
– Чем занимался?
– Учился кататься на роликах.
– Непохоже на тебя.
– На тренажере. С Тлен.
– Еще больше непохоже.
– Я так увлекся, что даже ее утомил.
– Молоко не забудь.
Ее эмблема погасла. Тротуар накрыла движущаяся тень. Недертон, подняв голову, увидел сегментированную брюшную поверхность мобиля, довольно низко. За ним летела стая чаек. Недертон остановился полюбоваться на мобиль снизу, жалея, что с ним нет Томаса. Тот бы, наверное, агукал и тянулся ручонками, не понимая, как дотуда высоко.
Город был так тих, что Недертон различал крики чаек.
Затем проехал автомобиль, старинный «роллс-ройс», пустой. Им управлял гомункул на приборной панели, одетый во что-то похожее на миниатюрную шоферскую форму.
Недертон пошел дальше, за мыслями о молоке позабыв свои грезы о полете на роликах.
31
Почему тебя не станет?
Когда они вернулись в квартиру, Манзильянец уже ушел. Джо-Эдди иногда виделся с ним по общим делам, но Верити понятия не имела, что это за дела.
Сейчас Джо-Эдди сидел за верстаком, в гостиной пахло канифолью былых времен, как говорил он о выпаивании древних радиодеталей. Верити знала, что он занимается этим, когда что-нибудь обдумывает, – бессмысленная работа руками была для него невинным способом расслабиться. Так что она молча прошла по коридору в кухню.
