– Сложи руки. – Севрин раскрыл чехол на полу.
Дрон ловко шагнул в отверстие и сложил руки (Верити предположила, что им управляет Тлен). Севрин поднял нейлоновые края и застегнул липучки, как будто надевал странное боди на еще более странного младенца. Теперь у дрона были колесики под несуществующими ягодицами.
– Подними ноги, – скомандовал Севрин.
Туловище опустилось на колесики. Севрин встал, ухватился за ручку на чехле и вытащил черный телескопический стержень. Наклонил дрона, провез несколько футов, до стола. Верити пошла за ним.
– Надень. – Севрин взял со стола сложенную черную одежду, которую Верити прежде не видела.
Она положила еду на стол, взяла у Севрина одежду – это оказалось огромного размера черное худи – и надела поверх жакета.
– И это. – Севрин вручил ей темные очки. – Зарядное устройство возьми, – сказал он Диксону.
Верити, вспомнив про свою еду, завернула кусок пиццы в две бумажные салфетки, канапе в две другие и сунула их в карманы худи.
В лифте она надела очки и накинула капюшон. Типичный костюм для избегания прессы, слишком хорошо знакомый ей по послестетсовским временам.
В вестибюле Диксон придержал одну из парных стеклянных дверей, Севрин выкатил дрона из здания. Следом вышла Кэти Фан, Верити – за ней.
Подсвеченная прожектором вывеска китайского оптового магазина фруктов отчасти разогнала сумрак темных очков.
– Наш. – Севрин указал на черный микроавтобус «мерседес». Окна были еще темнее корпуса.
В чехле на колесиках, со сложенными, как у мумии, беспалыми насекомоподобными руками, дрон походил на личинку чего-то более грозного, перевозимую в питомник для механизированных чудовищ.
Диксон помог Севрину спустить его на две ступеньки перед входом.
Кэти Фан указательным пальцем приподняла капюшон черного худи и посмотрела Верити в глаза:
– Береги себя. Надеюсь, еще увидимся.
– Спасибо, – ответила Верити. – И за пиццу.
За спиной открылась пассажирская дверца микроавтобуса.
– Ты встречалась с ней лично? – спросила Кэти Фан, подразумевая, что сама не встречалась.
– Думаю, ты общалась с ней настолько лично, насколько это возможно, – ответила Верити.
– Готово. Зарядник там. – Диксон показал, где его оставил, и отошел от пассажирской дверцы.
– Она ценила нашу работу, – заметила Кэти Фан, – и меня как-то меньше напрягало, кому мы его продаем. В умелых руках он реально зверь.
– Мне она тоже нравилась. – У Верити защипало глаза.
– Пора ехать, – крикнул Севрин из машины.
Верити его не видела, но повернулась и пошла к микроавтобусу, неся на плече сумку. Зарычал двигатель, включились фары.
Верити забралась в неосвещенный салон, дверца закрылась.
Из-за темных очков, слез и тонированных стекол ничего видно не было. Верити сняла очки и откинула капюшон. Теперь она разглядела дрона: он был пристегнут ремнем в конце ряда сидений, за Севрином.
– Сядь рядом с ним, – сказал тот из-за руля.
– Не хотела бы я сидеть к нему спиной. – Верити перешагнула через зарядник и села рядом с дроном.
– Пристегнись, – напомнил Севрин, выворачивая с площадки перед «Фабрикацией Фан».
Верити пристегнулась. Он повернул налево, к площади Джека Лондона, прочь от залива. Потом снова налево. Верити вспомнила его слова про инструкцию.
– Верити? Я Рейни, – произнес незнакомый голос, гораздо мягче, чем у Тлен. – Жена Уилфа.
Верити искоса глянула на дрона, снова представив себе миссис Дрон в шляпке с цветами.
– На твоем месте, – продолжал новый голос, – я бы сочла это наглостью, но мне захотелось представиться. Уилф работает из дома, так что я в курсе ситуации.
– У тебя не английский акцент.
– Канадский.
Верити оглядела безголовое туловище дрона, отметила контуры лючка, из которого выдвигался видеопроектор.
– Ты в Лондоне?
– Мы живем здесь, а работа у меня в Торонто.
– Что за работа?
– Связи с общественностью.
– Вместе с Уилфом?
– Нет. Мы познакомились, когда работали вместе, потом я переключилась на кризисный менеджмент. Ты обращалась к специалисту после разрыва со Стетсом?
Такой совет ей давали многие, включая Верджила.
– Нет. Это было бы продолжением того, от чего я хотела отделаться. Откуда ты знаешь про Стетса?
– Я о тебе читала.
Севрин поправил наушник и произнес что-то односложное, потом еще что-то, чуть длиннее.
– Что это за язык? – спросила Верити.
– Молдавский, – ответил он, снова поворачивая влево.
Сквозь тонированные боковые окна почти ничего было не разглядеть, невыразительный вид в лобовое стекло тоже никаких подсказок не давал.
– Сколько вас там? – спросила она дрона.
– Трое, – ответила канадка, Рейни. – Уилф сидит в контроллере. Мы с Тлен подключены по телефону. Все мы можем независимо смотреть через камеры в дроне. Уилф рассказал мне про Юнис.
– Она исчезла. Наверное, умерла, только она изначально не была живой.
– Почему?
– ИИ.
– Я бы не считала, что она была неживая, – сказала Рейни.
– Она называла себя многослойной программой. – Верити глянула на Севрина, гадая, как он воспринимает их разговор. Потом вперед, и увидела, что они снова едут по магистрали Нимица, к мосту. – Что такое контроллер?
– Он предотвращает движения тела, когда управляешь устройством. Не настоящий нейронный отсекатель, у дрона нет нервной системы. Но поскольку Уилф только учится ходить, его ноги по-прежнему немного шевелятся. Когда он идет в дроне, то здесь, сидя на диване, дергает ногами.
– Он учится ходить?
– Да, – сказал Уилф. – Спасибо.
– Тлен? Ты здесь? – спросила Верити.
– Да, – ответила Тлен.
– Ну прямо пикник, – заметила Верити.
46
Эмоциональная поддержка
Запульсировала эмблема Лоубир. Недертон языком отключил звук.
– Как я понимаю, сейчас главная работа Рейни заключается в эмоциональной поддержке расстроенных клиентов.
Недертон глянул на почти бритый затылок водителя, на старинную автодорогу впереди, на Верити справа от дрона и затемненные окна по обеим сторонам.
– Да.
– С настоящей минуты будем считать ее участницей проекта. Мне думается, они с Верити поладят. Я поговорю с ней, обсудим вознаграждение.
