– Совершенно другое, – ответила Тлен. – Увидишь.
– Что я должна буду сделать?
– Сядь на диван. Верджил поможет приладить шлем. Тебе надо будет нанести на волосы немного соленой пасты, но она легко смывается. По нашей команде закроешь глаза. Потом откроешь.
Верити перевела взгляд с дрона на Верджила, затем на лиловый кожаный диван, потом на Стетса и Кейтлин рядом с Верджилом.
– Ты не обязана этого делать, если не хочешь, – сказала Кейтлин.
– А ты бы сделала?
– Да, – ответила Кейтлин. – Хотя бы из любопытства.
– Хорошо, – сказала Верити. – Но это не может быть так просто.
– Все немного сложнее, – ответила Тлен.
Верити подошла к дивану и села.
50
С Флорал-стрит
– У них есть контроллер, – сказал Недертон Рейни.
Перед тем как открыть глаза, он отключил звук. Рейни сидела на другом конце дивана, босая, подтянув колени к подбородку.
Возникла эмблема Лоубир.
– Я недооценила возможности Хауэлла, – сказала она. – И возможности Юнис тоже. По-видимому, она заранее скопировала схему внутри дрона. Скорее всего, хотела всего лишь, чтобы Верити могла управлять дроном в своем срезе, если потребуется. Но скоро у вас будет гостья.
– Да? – спросил Недертон.
– Перифераль Флинн направляется в вашу квартиру, – сказала Лоубир.
– Верити в периферали Флинн? – уточнил Недертон.
– Замечательно! – воскликнула Рейни, услышав.
– Где она хранится, когда Флинн ей не пользуется? – спросил Недертон. Почему-то раньше ему эта мысль не приходила.
– В спа для пери на Флорал-стрит, – ответила Лоубир.
– И что она там делает?
– Спит. Получает питание и косметический уход. Занимается аэробикой и йогой.
Если бы Лоубир добавила секс и легкие наркотики, получился бы образ жизни многих его знакомых по холостяцким дням.
– Входит в конюшни, – сказала Лоубир. Ее эмблема погасла.
– Входит сейчас в конюшни, – повторил Недертон для Рейни.
Она встала и подошла к окну.
Недертон присоединился к ней.
Приближающаяся фигурка прошла под фонарем.
– Спустись и приведи ее, – сказала Рейни.
– Это не Флинн, – ответил он.
– Не заставляй ее звонить.
Недертон собрался снять контроллер, потом передумал. Пери сейчас управляется заводским ИИ. Некому его разглядывать, а тем более думать, что у него на голове что-то нелепое.
Спускаясь на два пролета (Рейни настаивала, что ходить по лестнице полезнее, чем ездить на лифте), Недертон вспоминал, как впервые увидел перифераль, тогда еще без Флинн, в мертвенном голубоватом свете того, что Лев свысока называл отцовским «домом утех» – китчевого эротического кошмарища на Кенсингтон-Гор. Тогда она глянула на него с тихим безразличием. Чувство было такое, будто он привлек внимание исполинской полуодушевленной орхидеи.
Лев объяснил, что у нее нет пищеварительного тракта, поэтому она не ест и не испражняется. Ей необходима инъекция питательного раствора раз в сутки и регулярная гидрация.
Теперь она ждала за дверью с тем же выражением, карие глаза смотрели на него из-под каштановых волос. Кто-то, наверное Лоубир, сказал ему в то время, что ей десять лет, хотя выглядела она на тридцать с небольшим, и тогда, и сейчас.
– Заходи, – сказал он.
Дверь открылась в ответ на это слово.
– Сюда. – Он указал на лифт, который открылся при их приближении.
На ней были черные кеды с ярко-белыми подошвами, серые штаны с резинкой на щиколотке и черная курточка-кимоно. И выглядела она как Флинн. Вернее, сходство между ними было лишь самое поверхностное, однако Недертон привык воспринимать эту перифераль как физическую аватару Флинн.
51
Интерпретации
– Говори, что делать, – сказала Верити.
Дрон стоял перед ней. Электропроводящий гель, которым Верджил намазал ее волосы, холодил лоб, и Верити боялась, что он попадет в глаза.
– Устройство в Лондоне, – сказала Тлен из динамика дрона, – несопоставимо сложнее этого.
На Гири-стрит разом засигналили несколько машин. Верити гадала, слышит ли их Тлен.
– Как я смогу им управлять, если Уилф в этом еле ходит?
– Прозрачность интерфейса, – сказала Тлен. – Тебе не надо учиться им управлять. Скорее уж надо учиться не делать к этому попыток.
– Где оно там, у вас?
– В квартире Уилфа и Рейни в Фицровии. Только что прибыло.
– Что будет здесь, пока я буду там?
– Ничего. Нейрологически ты будешь в другом месте.
– Почему у вас в Лондоне все настолько продвинутое?
– Скоро узнаешь, – ответила Тлен, – если закроешь глаза.
Верити послушалась.
– Тебе кое-что надо иметь в виду, когда мы включим контроллер, – сказала Тлен. – Полагаю, сейчас ты испытываешь энтоптические явления. То есть видишь обычные фосфены
[37]. Возможны интерпретации.
– В каком смысле?
– Левое полушарие пытается наделить случайное узнаваемыми атрибутами. Например, когда ты видишь лица в облаках. Энтоптика периферали отличается от твоей и вообще от чьей-либо. Зная это, ты сможешь визуально определить порог нейрологического перехода по разнице энтоптических явлений, смене фосфеновой картинки. Но, пожалуйста, не открывай глаза, пока Уилф тебе не скажет. Скорее всего, потребуется не больше десяти секунд.
– А в чем дело?
– Если совершать переход с открытыми глазами или открыть их сразу после, возникнет тошнота. Когда откроешь их, старайся поначалу двигаться медленно. Возможна также дисморфия, но она довольно быстро проходит.
– Дисморфия? – С закрытыми глазами, гадая, когда начнутся интерпретации.
– Конкретные симптомы похожи на постуральную гипотензию, – сказала Рейни. – Голова кружится, когда встаешь, можно сознание потерять.
– Это все альфа-версии? Дрон, контроллер, то, что у вас в Лондоне?
– Нет, – ответила Тлен. – Готова?
– Давай, – сказала Верити; на Гири-стрит снова загудели машины.
Край иначе текстурированного багрового пятна медленно проплыл за веками, справа налево, и в тот же миг гудки сменились тишиной другого помещения.
– Не открывай глаза, – неожиданно близко произнес Уилф.
