– Привет, детка, – сказал из него Коннер.
– Здравствуй, Верити, – добавил оттуда же Уилф.
– Юнис показала мне его трансляцию, – сказал в наушнике Джо-Эдди, – как он уделал в котлету четверых в проулке.
– Надеюсь, это не сам прием, – проговорила за спиной Мануэла.
– Верджил, зачем мы здесь? – спросила Верити.
– Отсюда мы попадем к Стетсу, – сказал он. – Метод чрезвычайный, придуманный в последнюю минуту, абсолютно безумный, но сейчас это самый безопасный способ войти в дом. Мы можем не преодолеть полицейский кордон, лифты могут отключить в любую минуту, а Прайор, контрактник «Курсии», тот, что хотел сбить нас над Коалингой, с новой командой из десяти человек ищет нас и тебя в особенности. Высоты боишься?
– Высоты?
– Пятьдесят два этажа вверх.
– Кто первый? – спросил молодой латиноамериканец в налобном светодиодном фонарике, вылезая на четвереньках из другого входа, еще более низкого, чем тот, через который они вошли с улицы.
– Она. – Верджил указал на Верити.
– Сумку надо будет взвесить отдельно, – объявил парень.
Она сняла с плеча сумку, встала коленями на то, в чем определила белый тайвек, и протянула ее парню.
– Спасибо. – Он на карачках уполз обратно, волоча сумку за собой.
Подкатился дрон на втянутых ногах и протянул ей что-то зеленое.
– Перчатки и наколенники, – объяснил Коннер. – Бетон успели только чуток подмести, перед тем как раскатать тайвек. Под ним камешки, битое стекло, могут быть иголки. Наколенники и перчатки нужны, чтобы залезть в гамак. Твой желтый. Ложишься на спину. Тебе дадут защиту для ушей, она отпечатана на принтере с расчетом на твой наушник. По сути, тебе надо всю дорогу прикидываться мертвой. Ты изображаешь фигуру в инсталляции.
– Какую?
– Набивную куклу. У нас есть такая наверху, на тебя похожа и одета как ты. Когда заявятся копы, мы скажем, что ее-то они и видели.
Верити взяла у дрона наколенники, опасливо села на тайвек и надела их поверх джинсов. Достала из кармана перчатки, которые купил Грим Тим.
– У меня свои, – сказала она, натягивая их. Подняла взгляд на Верджила.
– Ползи, – скомандовал тот. – Мануэла следующая.
Мануэла с сомнением глянула на отверстие, потом на Верити.
– Понимаю тебя, – сказала Верити. – Но иначе нам туда не попасть. Не знаю, что там будет, но пропустить этого не хочу.
Она встала на четвереньки и вползла в отверстие. Оглянулась, увидела, что Мануэла тоже ползет, и подбодрила ее улыбкой. Несколько футов низкого туннеля вывели в такое же низкое помещение. Оно было на удивление большое и тоже неосвещенное. Чувствовалось бесшумное присутствие большого количества людей, двигались светодиодные фонарики. Молодой латиноамериканец ждал, рядом с ним лежала ее сумка.
– Это весы. – Он указал на белый пластиковый прямоугольник размером примерно ярд на ярд. – Нам надо тебя взвесить.
Верити вползла на весы. Парень глянул на свой телефон.
– Привет, – сказал он появившейся из туннеля Мануэле. – Тебя надо взвесить.
Он указал на весы. Мануэла скептически поморщилась.
– Понимаю, что дико, – сказала Верити, сползая с весов, – но я сама только что взвесилась.
Мануэла, в перчатках и наколенниках, обреченно завела глаза к потолку и забралась на весы.
– Твой там. – Парень ткнул пальцем в другой конец помещения.
Верити двинулась в указанную сторону, потом вспомнила про сумку и обернулась. Мануэла, подобрав парку, сидела на корточках на цифровых весах. Парень смотрел в телефон.
– Твоя сумка поедет с ней, – объявил он. – Она легче.
Верити проползла на карачках мимо коротко стриженной девицы с цветочной татуировкой на шее, в белом тренировочном костюме и оранжевых кроссовках. Та стояла на коленях перед серым обтекаемым предметом, одним из многих в ряду. Они напомнили Верити мини-посудомойки; что у них сверху, она разглядеть не могла. Девушка на миг поймала Верити в луч света от налобного фонарика.
– Ну уж нет, – объявила Верити, увидев разложенный на белом тайвеке плетеный гамак из ярко-желтого нейлонового шнура; полированные деревяшки на концах были примотаны к серым посудомойкам.
– Надеюсь, вечеринка того стоит! – крикнула Мануэла.
Верити повернулась на голос и увидела, что та уже лежит во флуоресцентно-зеленом гамаке, а перед ней на коленях стоит кто-то с налобным фонариком.
– Ложись в гамак, – сказал Верджил, подползая к Верити.
Он тоже был в перчатках и наколенниках. За ним Верити различила Диксона.
– Это гамаки из магазина «Все по доллару», – пробурчала Верити, но подчинилась.
– Из «Костко»
[50], – уточнил Верджил. – Надень.
Он бросил ей что-то вроде черной лыжной шапочки.
– Зачем?
– Чтобы изобразить куклу.
– Я уже и так чувствую себя безмозглой куклой, если согласилась на такое.
– Голову всю дорогу держи прямо, по сторонам не глазей. Вы изображаете больших тряпичных кукол. Трансляцию с дрона мы сейчас отключим, чтобы тебя не замутило от того, что будет вытворять Коннер.
Верити легла на гамак. Бетонный пол под желтым нейлоновым шнуром и тайвеком холодил спину. Латиноамериканский парнишка встал рядом на колени и надел на нее оранжевые наушники, как у Диксона. Сразу наступила тишина. Верити лежала, глядя на синий полиэтилен, а парень нейлоновыми ремешками пристегивал ее запястья, талию и щиколотки к гамаку.
100
Поехали
Недертон не понимал, что показывает дисплей: там мелькали крупным планом озабоченные лица, руки в латексных перчатках, незнакомые предметы. Люди – видимо, техники – стояли на коленях вокруг дрона в самой дальней части синего шатра, где потолок был ниже, чем в тамбуре. Коннер провел туда дрона, опустив торс на вытянутые руки (они для такого случая выпустили собственные белые колесики) и включив ролики на ногах. На выходе из туннеля его сразу окружили техники.
– Что они делают? – спросил Недертон Коннера.
– Ставят нам зарядку на тату-нажопник, – ответил Коннер, – и цепляют карданные квадрокоптеры на бедра.
– Что такое тату-нажопник? – спросил Недертон.
– У нас его нет, – ответил Коннер.
– У нас и бедер нет.
– Да и жопы, – сказал Коннер. – У меня была когда-то такая телка.
– Зачем они нужны?
