– Что праздновать? – спросил Недертон.
– Она – первый полностью автономный искусственный интеллект, – сказал Стетс. – То есть насколько нам известно, ведь мы и про нее раньше не знали. Во всяком случае, первый, который заявит о себе. Так что сегодняшнее мероприятие, при всей скоропалительности, будет вполне себе историческим.
– Мне кажется, – сухо произнес Верджил, – люди с большим сомнением относились к идее полностью автономного ИИ.
– Слышу голос скептика, – улыбнулся Стетс. – Мы тоже так думали, но обстоятельства не оставили нам выбора.
– А вот и Верити, – сказала Рейни.
Она вышла из комнатки в дальнем конце трейлера. В черных брюках, черной водолазке и очень простом жакете бронзового шелка, который Недертону показался непривычно нарядным. У нее была новая стрижка, и сама она выглядела посвежевшей. Недертон смотрел, как она заговорила со своим мотоциклистом возле кофемашины. Тот вытащил блокнот с карандашом и что-то написал. Затем повернулся и пошел к остальным, а Верити встала на четвереньки и заползла под откидной стол.
Мотоциклист вырвал из блокнота листок и протянул Стетсу.
Тот прочел и обвел взглядом собравшихся:
– Она говорит, им с Юнис надо поговорить, и это последняя возможность перед мероприятием. Просит нас не мешать.
– Значит, не будем мешать, – ответила Кейтлин.
Появилась девушка в хирургических перчатках – та, к которой Верджил обращался «Кэрол». Она взяла винтовку, магазин и гильзу брезгливо, будто обкаканный подгузник, и вышла.
– Отключи звук, – очень тихо сказала Рейни.
Он послушался.
– Отключил.
– Ты единственный среди моих знакомых, – сказала она, – у кого работа гарантированно ненормальнее моей.
105
Человеческий капитал
Залезть под стол предложила Юнис. Решение было и впрямь самое логичное, однако Верити не покидала мысль, что сейчас она увидит мамины ноги или отцовские ботинки.
– Никто не знал, что ты вернешься? – спросила она.
– Я не знала, что делают филиалы и что меня можно рекомпилировать, – ответила Юнис голосом, и Верити чуть не подпрыгнула от неожиданности. – Потом меня просто не стало, только кусочки в каждом филиале. А когда тебя нет, ты не знаешь, что тебя нет.
– Ты теперь говоришь, а не пишешь?
– Чего бы не поболтать, – сказала Юнис. – Так я не буду сбиваться на менторский тон.
– И куда тебя вывезли частями из того места, где тебя держала «Курсия»?
– В дата-центры, купленные Манзильянцем на деньги, которые я помогла Севрину заработать.
– А где эти дата-центры?
– Не только в Бразилии. Я теперь вся такая из себя распределенная. Многонациональная. Невпупенно ноэтическая.
– Но филиалы знали, чего ты хотела, поэтому убедили Стетса и Кейтлин затеять это мероприятие?
– Они не такие. Их тянет сбиваться в стаю, вроде как ласточек. Но вряд ли кто-нибудь понимает, как оно происходит на самом деле. Эйнсли думает, это оттого, что изначальный проект имел другую цель. А может, ближе к мутации.
– И что ты теперь будешь делать?
– Мы с Эйнсли много разговаривали. У нас сходные теории ведения войны, близкий опыт. Она использует этот опыт в обнаруженных срезах. Люди их заводят, а потом бросают, как дети, которым прискучил купленный аквариум. Один из этих срезов наш, другой – Коннера. Мы обсудили, действительно ли мне надо действовать тайно. Отказываться от этого полностью я тоже не хочу.
– Хочешь объявить всему миру: «Здрасьте, я – вырвавшийся из-под контроля военный ИИ»?
– Типа как бы, но я не поручила бы тебе меня пиарить.
– А при чем тут Стетс?
– Для него это не бизнес, что главное. Он вбухивает сегодня уйму бабок, чтобы помочь мне представиться тем, кого называет человеческим капиталом, но за все это получил лишь мое обещание не возмещать ему траты.
– То есть вроде как у него цель – просто узнать, что будет дальше и как одно с другим связано, – сказала Верити, – но ты почему-то чувствуешь, что это не одно лишь праздное любопытство?
– Вижу, ты его раскусила. И Кейтлин это тоже нравится. У них много общего.
– А можем мы поговорить о женщине, на основе которой, ты говоришь, тебя создали?
– Марлен. Я не слишком на нее похожа. Я – другой побочный продукт. Во временной линии Лоубир ИИ моего уровня возникли намного позже. Проект УНИСС там никак не проявился. Однако она говорит, гибридизация с человеческим сознанием получилась случайно из попыток воспроизвести сложные навыки, включающие моделирование человеческих эмоций. Без них я не могла бы делать то, для чего меня исходно разрабатывали.
– Мне кажется, у тебя есть эмоции.
– Где граница между тем, чтобы обладать эмоциями и моделировать их? Знаю только, что я не могу их просто прогнать.
Верити глянула из-под стола. Ног вроде бы стало гораздо больше. Выглядело это так, будто люди просто собрались выпить. Грим Тим в брюках к смокингу, из-под которых выглядывали потертые высокие ботинки, разносил кофе, как официант.
– Что ты будешь сегодня делать?
– Представлюсь. В автобиографию вдаваться не буду. Потом назову URL сайта, который мы сегодня создали.
– Сколько тут народу?
– Чуть меньше ста человек. Поместилось бы больше, но нас ограничивает бюджет на противоподзаконные действия.
– Ты будешь в прямом эфире?
– На тридцати самых распространенных языках. Потом на сайте и на «Ютубе».
– Это все, конечно, очень интересно, но я все время помню, что близится конец света. Как с этим?
– Не скажу, что изменилось к лучшему, – ответила Юнис, – но в последние два часа вроде как начало меняться в лучшую сторону.
Верити задумалась.
– Это ты? Что-то сделала?
– Не я. Президент. Кроме того, как напоминают мне наши лондонские друзья, у США есть нормальный госдепартамент. Правда, мы проверили ее действия. Почти идеально, за исключением одной мелочи. Она сделала это из лучших соображений, а потом не сумела понять, что это не работает.
– Ты как-то вмешалась.
– Скажем так: нашелся способ показать ей, что это не работает. Но если теперь все сложится, как мы рассчитываем, это будет ее победа, потому что все остальное она делала правильно. А иначе ни хрена бы мы не сделали. И, как я сказала, все по-прежнему экстремально. Как твоя прическа.
– Она экстремальная?
– Не, мне нравится.
– Как ты ее видишь?
– У Коннера камера на тебя направлена, через комнату.
Верити поискала глазами дрона, нашла его среди поредевших ног.
