Пенни сделала несколько звонков и наконец сообщила, что Черепа сегодня нет в офисе. Я сверился с календарем на своем телефоне и проверил почту, чтобы убедиться в том, что прибыл в назначенный день. По моему мнению, именно так дело и обстояло.
«Как насчет Уингмана?» – поинтересовался я. Уингман – приятель Черепа, тридцатиоднолетний директор чего-то там… Я уже встречался с Уингманом, и он показался мне довольно милым. Я на самом деле не знаю, чем он занимается, но, в общем и целом, он представляет собой мини-Черепа. Он и выглядит, как Череп, – круглое лицо, коротко остриженные волосы, и одевается так же: «повседневно-деловая» униформа, состоящая из джинсов, спортивной куртки, оксфордской рубашки с отложным воротником и белой футболки.
Пенни сделала несколько звонков. Уингман тоже отсутствовал. Нигде не могут найти.
«Может, вы присядете?» – спросила она.
Я сел на оранжевый диван и обратил взгляд на телевизор с плоским экраном, по которому без перерыва крутят TED. Оранжевый – официальный цвет HubSpot, и его можно увидеть здесь повсюду: оранжевые стены, оранжевая вентиляция, оранжевые столы. Сотрудники носят оранжевую обувь, оранжевые футболки и дурацкие оранжевые солнцезащитные очки. Они носят с собой оранжевые блокноты и пишут в них оранжевыми ручками. На свои ноутбуки они наклеивают оранжевые стикеры. Логотип HubSpot – это оранжевая звездочка с расходящимися от нее тремя маленькими лучами с выпуклостями на концах. Иногда этим символом заменяют букву «о» в слове HubSpot. Я не понимаю, какую идею призван нести этот знак, как, наверное, многие не понимают, что три палки с округлыми концами выглядят, как три оранжевых члена. Эти оранжевые шняги пестрят повсюду в здании, даже на толстовках, шляпах и других предметах одежды и стиля от HubSpot, которые выставлены тут напоказ и которые можно приобрести лично или через интернет-магазин компании HubShop.
Я все еще пребывал в ожидании, сидя на диване, а ведь был понедельник, девять часов утра, и все хабспоттеры хлынули в офис; на многих из них была одежда с логотипом фирмы, как если бы они были членами спортивной команды. Большинству из них лет двадцать с чем-нибудь. Парни здесь одеты, как любой бро, – шорты, шлепанцы, рубашка навыпуск и бейсболка задом наперед; женщины здесь выглядели, пользуясь выражением моего друга, «как студентка колледжа из Новой Англии, идущая на свидание», что означает наряд, состоящий из джинсов, пары ботинок и кофты.
Какая-то женщина подошла на ресепшен и стала что-то говорить секретарше. На ней был костюм – она, безусловно, пришла сюда на собеседование. Пенни предложила ей присесть. Женщина села рядом со мной, но затем, уже через минуту, поднялась, потому что ее позвали на встречу. А между тем я все еще сижу. А время идет. Пенни взглянула на меня. «Я еще проверяю информацию», – говорит девушка. Я улыбаюсь и говорю ей, что нет проблем. Пенни продолжает кому-то звонить, посматривая на меня, а затем закатывает глаза, пытаясь понять, что же делать с этим седовласым парнем, который заявился невесть откуда и заявляет, что он тут работает.
Наконец, спустя несколько телефонных звонков, подъехал парень по имени Зак. Он извинился за то, что Уингмана и Черепа сегодня нет на месте, и предложил устроить мне экскурсию по офисам. Заку было около двадцати лет с небольшим. Он являлся счастливым обладателем доброжелательной улыбки и уложенных гелем волос. Юноша напомнил мне практикантов в Newsweek, только что окончивших свои колледжи и проводивших предварительные исследования для писателей. Я решил, что он чей-нибудь ассистент.
В здании, где мы находились, также располагалась венчурная фирма и ряд других, более мелких компаний, в числе которых я заметил Sonos, производителя домашнего беспроводного стереооборудования. Но HubSpot продолжал расти, распространяться и колонизировать все больше территорий в здании. Инженеры работали на одном этаже, маркетологи – на другом, отдел продаж – на третьем. В штате HubSpot состояло пятьсот сотрудников, и набор новых членов шел сумасшедшими темпами. Говорили, что это самое лучшее место для работы в Бостоне, с такими бонусами, как нелимитированный отпуск и медицинское страхование в Blue Cross, полностью оплачиваемое компанией.
Офисы имели поразительное сходство с детским садом системы Монтессори, в который ходили мои дети: там было много ярких красок (полутона не приветствовались), множество игрушек и комната для тихого часа с гамаком; стены были расписаны умиротворяющими пальмами. Офисы в виде игровых площадок впервые появились в Google, но теперь они, подобно инфекции, распространились по всей индустрии технологий. Работа не должна быть просто работой; работа должна приносить радость. HubSpot поделен на «районы», каждый из которых назван в честь одной из частей города: Север, Юг, Чарльзтаун. В одном из районов есть набор музыкальных инструментов на тот случай, если людям захочется устроить спонтанный джем-сейшн, чего, по словам Зака, тут никогда не случалось; инструменты стоят там, как декорации. В каждом районе есть небольшая кухня с автоматическими эспрессо-машинами и зонами отдыха с диванами и досками, на которых люди мелом пишут что-то вроде «HubSpot = клево», а также мотивационными посланиями вроде: «Есть причина, по которой у нас два уха и только один рот. Это для того, чтобы мы слушали вдвое больше, чем говорим».
На первом этаже огромный конференц-зал удваивается в размерах благодаря игровой комнате с неизбежным настольным футболом, столом для пинг-понга, шаффлбордом и видеоиграми. В столовой по соседству стоят огромные холодильники, набитые ящиками с пивом, шкафчики с бейглами и хлопьями, а на одной стене висит множество стеклянных раздаточных машин с орехами и сладостями. Ее называют «стеной сладостей», сообщил мне Зак, подчерк-нув, что хабспоттеры особенно ею гордятся. Эта стена – одна из главных достопримечательностей, которую они показывают посетителям. Это что-то вроде символа культуры веселья. То, что делает HubSpot уникальной организацией. Здесь место молодых, брызжущих энергией. Команды сотрудников собираются вместе, чтобы поиграть на батуте в вышибалу, погоняться на картах или сыграть в лазертаг.
По коридорам HubSpot бродят собаки, потому что, как и украшения для детского сада, собаки стали частью этикета технологических стартапов. В полдень, рассказывал Зак, группа братанов встречается в холле на втором этаже, чтобы вместе поделать отжимания. Наверху – место, где можно сдать вещи в химчистку. Иногда сюда приглашают массажистов. На втором этаже есть душевые, которые предназначены для владельцев велосипедов и тех, кто осуществляет пробежку в обеденный перерыв; также они служили местом для занятия сексом, когда пятничная феерия счастья выходила из-под контроля. Позже я узнал (от Пенни с ресепшена, она фантастический источник сплетен), что в какой-то момент все настолько вышло из-под контроля, что менеджерам пришлось рассылать специальные памятки. «Это люди из отдела продаж, – докладывала мне Пенни. – Они отвратительны».
Позже мне довелось услышать историю об уборщиках, пришедших в одно субботнее утро и обнаруживших в мужских туалетах на первом этаже несколько наполовину пустых упаковок пива, большущую лужу блевотины и пару тонких прозрачных трусиков. Уборщики не были от этого в восторге. Им поплохело еще больше, когда однажды утром парень двадцати с чем-то лет из отдела маркетинга пришел на работу пьяным в стельку и, по непонятным причинам, поджег тележку уборщика.
