Это невероятно трудоемкий процесс, отражающийся на сумме, затраченной на привлечение каждого нового клиента. Этот показатель называется «стоимостью привлечения клиента», или СПК, и здесь HubSpot добился роста. Числа двигаются, но не в том направлении.
Ирония заключается в том, что мы навязывали наш софт, называя его инновационным чудом, которое может помочь компаниям привлекать новых клиентов и быстрее развиваться, сократив свои затраты. Презентация нашего товара – это реклама сказки «Джек и бобовый стебель»: покупайте наш волшебный софт, и ваш бизнес вырастет до небес. Вы получите больше клиентов и сэкономите деньги. Это то, что мы говорим людям.
Но мы сами использовали свой софт. Наш бизнес построен на собственном софте. Мы «едим свою собачью еду», как говорят в индустрии технологий, или, как любит говорить Череп: «Мы пьем свое шампанское». Если наши программы на самом деле так хороши, как мы о них говорим, почему тогда мы так усердно работаем над привлечением клиентов? Зачем нам армия торговых представителей, армия маркетологов и армия консультантов? Кстати, почему после семи лет работы HubSpot не приносит прибыли? Почему стоимость изготовления, продажи и доставки нашего ПО дороже того, что заплатит клиент за его использование? Разве сам HubSpot не является контрольной проверкой работы своего же софта, и не вызывает ли наше финансовое положение сомнений в эффективности нашего ПО?
Халлиган сообщил нам, что планирует увеличить расходы на научные исследования и разработки. Он хочет вложить деньги в технологические инструменты, которые помогут нашим торговым представителям продавать больше и сделать их более продуктивными. Но он не собирается создавать новую бизнес-модель, по крайней мере, на этом этапе игры. Да, чтобы продать наш софт, требуется много денег, но это механизм, который построил Халлиган. Ему кажется, что единственный способ работы здесь – переключение на более высокую передачу двигателя. Сделать так, чтобы маркетинг генерировал еще больше лидов каждый месяц. Подстегнуть отдел продаж, чтобы он работал еще усерднее. Нанять больше обезьянок, делать еще больше холодных звонков, поймать еще большее количество потенциальных клиентов. Выйти на IPO.
Халлиган завершил собрание рассказом о софтверной компании под названием Parametric Technology Corp, или PTC, в которой он начинал свою карьеру. Когда он присоединился к команде PTC, это была очень маленькая компания, а ко времени его увольнения, десять лет спустя, она продавала товара на 1 миллиард долларов в год. Многие из PTC разбогатели, и он заверил присутствующих, что то же самое произойдет и здесь. Люди, находящиеся здесь, непосредственно в этой комнате, будут зарабатывать миллионы долларов – достаточно, чтобы изменить свою жизнь. Халлиган заявил, что лично он намерен заработать денег больше, чем кто-либо, работавший на РТС. Он знает чистую стоимость их активов и твердо намерен увеличить ее. Он не сомневается, что это удастся.
Выгода для Халлигана очевидна, но непонятно, как это должно взбодрить нас. По существу, он сказал, что мы должны усердно работать, чтобы у него было больше денег, чем у его друзей.
Но Халлиган знал свою аудиторию. Торговым представителям нравятся подобные разговоры. Они такие же, как Халлиган. Они, воодушевленные, вприпрыжку уходят с собрания. Назад, в обезьянник, а их насквозь лживый босс начал пить пиво и звонить.
Я не чувствовал в себе энтузиазма. Идя в HubSpot, я был уверен, что компания вскоре разместит свои акции на бирже. Сегодня, когда я услышал все названные Халлиганом цифры, эта перспектива стала выглядеть как-то призрачно.
Как бы то ни было, я по-прежнему надеялся, что у них все получится. В конце концов, когда я присоединялся к команде, мне было обещано опционов на двадцать тысяч. Чтобы получить их все, мне нужно остаться здесь на четыре года. Сомневаюсь, что смогу продержаться здесь так долго. Но даже если я пробуду здесь всего один год, я получу опционов на пять тысяч, и если IPO пройдет успешно, они принесут мне хорошие деньги.
В трех метрах от меня Громкий Пит кричит в свою гарнитуру. Впервые за все это время мне не мешал шум. Тявкай, сумасшедший чирлидер с гениталиями. Больше шума. Продавай дерьмовый софт. Выполняй свой план и обеспечивай нам выручку.
11. ОМГ, Хеллоуинская вечеринка!!!
В HubSpot с помпой отмечали два праздника. Один из них – Синко де Майо, когда офис компании ломится от пива Dos Equis и мексиканской еды, а пятьсот двадцать с чем-то гринго сходят с ума в конференц-зале на первом этаже, распивая коктейли «Маргарита» и жуя «начос», а Халлиган ходит в соломенной шляпе – такие, типа, носят в Мексике, врубаетесь? – как соскочившая с экрана версия Бочки Фрэнка, персонажа Уилла Феррелла из «Старой закалки», прикладывающегося к бир-бонгу.
Но Хеллоуин еще важнее, – это освященная временем традиция в культе оранжевых людей, день, когда все сотрудники приходят на работу в костюмах и с утра до вечера носятся и ведут себя, как идиоты. Днем привозят еду и пиво, а работа сходит на нет.
Сотрудники HubSpot невероятно гордятся этой традицией, которую они воспринимают как часть своей культуры. Дхармеш даже включил фото с Хеллоуина в свой культурный кодекс, подписав: «Мы не боимся быть разными».
Фото хеллоуинского безумства также можно найти на сайте компании, чтобы потенциальные клиенты могли своими глазами увидеть, как в HubSpot клево и весело. Идея состояла в том, чтобы люди захотели работать в HubSpot и покупать наш софт. Не понимаю, почему потенциальным клиентам должно было быть дело до того, весело хабспоттерам на работе или нет. Если наши программы не могут помочь клиенту сэкономить деньги или заработать их, или и то и другое, то никакие идиотские вечеринки на Хеллоуин тут не помогут. Между прочим: сосчитайте лица цветных на этом фото с Хеллоуина и вспомните о «не боятся быть разными».
Как водится, в день вечеринки в честь Хеллоуина в наш город приехала Роуз, моя подруга, которая занимается маркетингом. Она живет в Нью-Йорке и приезжает в Бостон на переговоры. Ей сорок с лишним лет, и она вице-президент департамента маркетинга одного крупного спортивного бренда. Мы встретились за завтраком в отеле неподалеку от реки Чарльз. Каждый раз, встречая ее, я вспоминаю свою прежнюю жизнь, когда я носил костюм, был модератором на панельных дискуссиях в Вашингтоне, округ Колумбия, и занимался настоящей журналистикой.
Я поведал ей, что со мной приключилось в HubSpot, как мне обещали одну работу, а дали другую. Роуз, похоже, не удивлена – или не сочувствует. Роуз – британка. Она не терпит тех, кто жалуется.
После завтрака у нее оставалось еще немного свободного времени, и я предложил провести ее по нашему офису. Она слышала про HubSpot, и ей было интересно посмотреть на наш софт. Она подумала, что ее компании он может пригодиться. Я представил ее одному парню из отдела продаж, который показал ей демо, а затем провел по офису. Я привел Роуз к своему маленькому унылому столу в помещении телемаркетинга, который и в подметки не годился тому, с видом на Центральный парк, который был у меня в Нью-Йорке. Я показал ей комнату отдыха, душевые и клевую кухню с конфетной стеной, и маленькое пространство на втором этаже, где хранились музыкальные инструменты для джемов.
