Компании предпочитают то же самое. Забудьте о том, что вас выгонят после того, как вам стукнет пятьдесят лет. В Кремниевой долине это произойдет, когда вам исполнится сорок. Дженнифер Янг, мать-одиночка, подала в суд на бывшего работодателя, технологическую компанию под названием Zillow, за дискриминацию по возрастному признаку, будучи в почтенном возрасте сорока одного года.
В своей жалобе Янг утверждала, что Zillow пропагандировала культуру «общежития» с пьянством и развратным поведением и что она пережила домогательства со стороны более молодых коллег мужского пола, которые допускали уничижительные высказывания в ее адрес, типа «молодые быстрее», «Ты что, слишком старая, чтобы закончить работу?», «Ты хоть знаешь, как обращаться с компьютером?» и «Ты не в состоянии успеть за всеми нами». Далее Янг сообщала, что у нее были высокие показатели в продажах и ее «заманили в Zillow обещанием исключительных условий работы». Как только она пришла туда, ей сообщили, что «в офисе Zillow среди менеджеров было принято предупреждать сотрудников, включая и мисс Янг, что, если ты не «пьешь кулэйд Zillow», у тебя нет перспектив для карьерного роста».
Янг писала, что в Zillow продажи ведутся под мощным прессингом, что напомнило мне бойлерную в HubSpot. В какой-то момент стресс на работе спровоцировал обострение болей вследствие старой травмы спины. Она сообщила, что пока была в больнице, Zillow уволила ее за «прекращение работы».
Другой сотрудник Zillow Рэйчел Кремер подала иск на компанию, пожаловавшись на «сексуальные пытки» в «общежитии для взрослых», и сказала, что у компании была «специфическая культура, направленная на унижение женщин». Кремер утверждала, что до нее домогались посредством текстовых сообщений вроде: «Позвони мне. Мэтт принимает душ. Думаю о 333 напитках за обедом и твоих прелестях». В другой переписке Кремер предложила коллеге: «Хочешь сегодня вечером пойти в тренажерку?» Его ответное письмо: «Отсосешь мне, а потом займемся сексом?» – «Это вряд ли», – ответила женщина.
Юрист, передавший дело в суд, говорил, что домогательства – результат того, что сотрудникам мужского пола «промыла мозги эта корпоративная культура». Эта культура, говорил адвокат, была фактически культурой студенческого клуба. Гендиректор Zillow Спенсер Раскофф – это бывший инвестиционный банкир Goldman Sachs, тридцати с лишним лет. Начальство компании, состоящее из девяти человек, включает в себя семерых белых мужчин и двух белых женщин. В совете директоров состоят десять белых мужчин. Если вы думаете, что студенческий клуб служит хорошей моделью управления компанией, обратите внимание, что Zillow стала акционерным обществом в 2011 году, объявила о скромных доходах в 2011 и 2012 годах, а затем, в течение 2013-го, 2014-го и первых девяти месяцев 2015-го несла убытки. Несмотря на это, рыночная стоимость Zillow составляет около 4 миллиардов долларов, а ее учредители, инвесторы и генеральный директор разбогатели.
Расти быстро, теряй деньги, выходи на открытый рынок, богатей. Вот модель успеха.
Я понимаю, почему венчурным капиталистам нравится инвестировать в молодых учредителей. Закладка фундамента любой компании – это тяжелый труд, и ты выполняешь его, стараясь потратить как можно меньше денег. Кроме того, неопытных учредителей иногда можно обмануть и заставить согласиться на условия, выгодные инвесторам. Есть множество историй об уловках инвесторов. Еще одной причиной, побуждающей финансировать молодых людей, является то, что новые ИТ-компании занимаются не совсем технологиями. Они работают с социальными сетями или играми, а такой бизнес очень похож на индустрию развлечений. Если бы вы руководили звукозаписывающей компанией, то стали бы вкладывать деньги в рэпера, которому пятьдесят пять лет? Сняли бы фильм о шестидесятилетнем супергерое?
Индустрия развлечений держится на поп-звездах, которые зажигаются на пару лет, а потом исчезают, и ТВ-шоу, длящиеся пять сезонов. Игра состоит в извлечении максимальной прибыли за короткий промежуток времени, а затем в переходе к чему-нибудь другому, когда предыдущая тема сходит на нет. Так же обстоит дело и с инвесторами в сфере технологий. «Мы в хитовом бизнесе», – сказал однажды Крис Диксон, партнер Andreessen Horowitz.
«Делать фильм» – выражение, которым пользуется один мой друг, венчурный капиталист, при описании процесса основания стартапа. По аналогии с компанией, снимающей фильм, инвесторы здесь – продюсеры, а гендиректор – ведущий актер. По возможности, вы пытаетесь заполучить звезду, выглядящую, как Марк Цукерберг, – молодого парня, предпочтительно бросившего колледж, возможно, с синдромом Аспергера в легкой форме. Ты пишешь сценарий – «корпоративный рассказ». У тебя есть основная легенда, момент озарения и одиссея главного героя с преградами, которые он должен преодолеть, с драконом, которого должен убить, рынками, нуждающимися в дестабилизации и трансформации. Ты вкладываешь миллионы в основание компании – как в съемку фильма, – а затем еще больше миллионов в продвижение и привлечение клиентов.
«Ко времени IPO я хочу увидеть людей, стоящих в очереди длиной в квартал в ожидании премьеры. Вот на что похож первый день торгов на бирже. Как премьерные выходные для фильма. Если все сделаешь правильно и усадишь задницы зрителей в кресла, то кассовые сборы твои». Мой друг разбогател сам и помог разбогатеть своим партнерам. Он, как кинопродюсер, делающий один и тот же фильм снова и снова, и продолжающий грести деньги со сборов.
Венчурные капиталисты сколько угодно могут утверждать, что не занимаются «тиражированием шаблона», раз за разом находя людей, похожих на Марка Цукерберга. Но ведь поступают они именно так, и в этом есть смысл, потому что это то, чего хотят непрофессиональные инвесторы. Инвесторы открытых рынков хотят стоять у истоков следующего Facebook. Именно это делают для них венчурные капиталисты из Кремниевой долины, отбирая «бросивших колледж молодых людей с безумными идеями, стремящихся выйти на новые рынки, не имея понятия о монетизации», – как однажды сказал венчурный капиталист Бен Хоровиц из Andreessen Horowitz.
Когда-то венчурные капиталисты, инвестировавшие в ИТ-стартап с молодым учредителем, настаивали на ввод «взрослого надзора», означавшего наличие опытного руководителя, который поможет вести дела. Но сегодня среди венчурных капиталистов принято считать, что лучше оставить молодого человека в качестве фактического руководителя (почти всегда это он) и предоставить ему свободу действий.
Добавляет проблем и тот факт, что теперь Кремниевая долина привлекает к работе иной, чем еще недавно, тип личности – это молодой человек мужского пола, аморальный, возможно, не настолько отмороженный, как Патрик Бэйтман, инвестиционный банкир и, по совместительству, серийный убийца, антигерой фильма «Американский психопат», но скроенный по тем же лекалам. Ребята, которые когда-то в надежде разбогатеть пошли искать работу на Уолл-стрит, теперь переезжают в Сан-Франциско, где венчурные капиталисты вверяют им миллионы долларов и велят делать худшее, на что они способны. «Слишком часто венчурные капиталисты инвестируют в козлов», – написала Сара Лейси, редактор техноблога Pando, в эссе 2014 года, которое сегодня широко известно публике в Кремниевой долине.
