22 июня Халлиган прислал мне письмо, в котором спрашивал о книге. Я объяснил ему, что это шутливая книга о журналисте среднего возраста, пытающемся влиться в компанию со своеобразной культурой. Он сказал, что обеспокоен словом «пузырь» в заголовке, потому что не считает HubSpot дутым предприятием. Продажи ее акций увеличились на 50 процентов! После нескольких фраз он отключился.
13 июля я отправил черновую рукопись своему редактору.
29 июля, спустя шестнадцать дней после отправки рукописи, HubSpot объявил об увольнении Волпа.
Эти даты формировали некое складное повествование, но мы все еще не могли понять, что произошло. Все, что мы знали, – это то, что совет нанял одну бостонскую юридическую фирму под названием Goodwin Procter, чтобы провести расследование. Члены совета прочли отчет этой фирмы и поэтому знают, что сделал Волп.
Возможно, это было наивно, но я надеялся, что кто-нибудь из HubSpot свяжется со мной и все объяснит. Никто так этого и не сделал. Не забывайте, что я встречал кое-кого из этих людей. Я бы не назвал их друзьями, но я их знаю, а они знают меня. Один директор живет в моем городе. Мы вместе пили кофе. У нас есть общие друзья. Но, несмотря на это, я ничего от них не услышал.
Помните, что в HubSpot есть культурный кодекс? Помните HEART, и что одно из слов в аббревиатуре означает «прозрачность»? В культурном кодексе есть слайд, где перефразируется знаменитая цитата Луи Брэндайса о том, что солнечный луч – лучшее дезинфицирующее средство, и еще один слайд, на котором говорится: «Мы радикально и безукоризненно прозрачны». Когда дело коснулось меня, эти принципы, по всей видимости, перестали работать.
Стивен Кэш, мой поверенный, вышел на связь с главным юрисконсультом HubSpot Джоном Келлехером и попросил предоставить ему некоторые сведения. Келлехер направил Кэша в Goodwin Procter. Их юрист не предоставил никакой информации и даже не сказал, какие правоохранительные органы были задействованы.
Однако спустя несколько дней после этого разговора Кэшу позвонил помощник федерального прокурора, который был вовлечен в расследование наряду с агентами из отделения по борьбе с киберпреступностью из ФБР. Я встретился с ними в сентябре 2015 года. После встречи я все еще понятия не имел, что такого натворил HubSpot.
Позже я услышал несколько безумных историй. Согласно одной из них, Волп, выслеживая меня, занимался «мусорологией», то есть он или кто-то, работающий на него, рылся в помойке у моего дома, пытаясь найти рукопись. Я попробовал представить Волпа на моей въездной дорожке посреди ночи, копающегося в мешках использованного наполнителя для кошачьего туалета, а после этого не знал, плакать мне или смеяться.
Другая история, рассказанная несколькими настоящими и бывшими сотрудниками HubSpot, заключалась в том, что, когда Волпа уволили, HubSpot провел всеобщее собрание, на котором объявил своим сотрудникам эту новость, причем Халлиган и Спиннер рыдали.
Я также слышал версию, согласно которой скандал начался из-за того, что информатор в компании сдал Халлигана, Волпа и Чернова главному юрисконсульту или кому-то из членов совета директоров. Мне не удалось узнать, правда ли это и кто мог быть стукачом.
9 октября 2015 года помощник федерального прокурора сообщил моему адвокату, что правительство не планирует выдвигать никаких обвинений, относящихся к этому делу. Помощник также не сообщила, что стало известно в ходе расследования. Я не знал, чувствовать облегчение или разочарование. На первый взгляд казалось, что, раз никаких обвинений не предъявлено, со мной не случилось ничего плохого. Но сама она сказала во время беседы со мной, что правительство могло найти свидетельства нелегальной деятельности, но решило не тратить силы на расследование.
Несомненно, Волп что-то натворил. Иначе зачем совету директоров его увольнять? В ноябре, через четыре месяца после появления первых новостей и спустя месяц с того момента, как федералы сказали, что не будут предъявлять никаких обвинений, я написал имейл Лорри Норрингтон, члену совета директоров HubSpot, и попросил рассказать, что произошло. Норрингтон – независимый директор, а это значит, что она не работает на эту компанию и не представляет ни одного из крупнейших инвесторов. Она также была единственным членом совета директоров, кого процитировали в пресс-релизе. Во время работы в HubSpot я с ней виделся. Она мне понравилась. В своем письме с просьбой о разъяснениях я сообщил ей, что в особенности обеспокоен тем, чтó Халлиган назвал «действительно агрессивным поведением». Я надеялся, что она по доброте душевной расскажет, что такого со мной сделали и какие меры я должен предпринять, чтобы обезопасить себя и свою семью. Ответа я не получил.
Три персонажа, вовлеченных в скандал, вышли сухими из воды. В августе 2015 года Чернов получил работу в маленьком стартапе в Кембридже, среди сотрудников которого были те, кто работал в HubSpot. Чернов – вице-президент по маркетингу. Халлиган остается генеральным директором HubSpot и в сентябре 2015-го, сразу через неделю после скандала и в то время, когда по отношению к нему были применены санкции советом директоров, произнес вступительную речь на конференции Inbound перед тысячами восторженных клиентов.
Волп несколько месяцев не появлялся в соцсетях, но в день, когда мой адвокат получил сообщение от помощника федерального прокурора о том, что никаких обвинений выдвинуто не будет, Волп, по всей видимости, получил те же новости. 9 октября он внезапно появился, разместив в своем Twitter фотографию руководителей HubSpot на Нью-Йоркской фондовой бирже с припиской: «Год назад я был на @NYSE, праздновал IPO HubSpot. Кто хочет основать еще одну, ключевую для Бостона компанию? Пишите». В ноябре он выложил пост о том, что проведет «открытую встречу» для студентов технических специальностей Бостона, которые хотели бы с ним пообщаться, и прицепил новую фишку: многообразие. «Технологии Бостона не смогут стать такими, какими должны бы быть, без большого гендерного и этнического многообразия», – написал он.
На секунду: среди шестнадцати руководителей HubSpot два индийца, один из них Шах, соучредитель, плюс две белых женщины и двенадцать белых мужчин. В совете директоров из восьми человек все, кроме Шаха, белые и только две женщины.
Больше всех выиграл от скандала Уингман. Это стало очевидно, когда его повысили до вице-президента после того, как Чернов пришел на ту же должность, а Череп, по всей видимости, не хотел, чтобы новичок был старше Уингмана, своего верного помощника. До HubSpot Уингман работал менеджером социальных сетей – тем, кто пишет твиты. Теперь он руководитель высшего звена открытого акционерного общества стоимостью в 2 миллиарда долларов. Голова кру́гом.
Что касается меня, то не таким я представлял свое трехлетнее путешествие, когда в 2012 году решил переквалифицироваться в маркетолога. Я не пожалел, что попытался начать карьеру заново или что пошел работать в технологическую компанию; я сожалею, что компанией, которую я выбрал, оказался HubSpot. Хотя для меня там все сложилось не так у́ж и плохо. После IPO акции HubSpot начали расти, и к моменту продажи своих опционов я смог заработать около 60 тысяч долларов. Конечно, в 2012 году я не ожидал, что буду писать сценарий популярного комедийного шоу «Кремниевая долина» и проводить время в Лос-Анджелесе. Я также не ожидал, что буду писать книгу о пятидесятилетнем парне, пытающемся работать с миллениалами, потому что и не подозревал, что это окажется таким трудным делом. Я знал, что жизнь в стартапе будет менее структурированной, чем жизнь в восьмидесятилетнем издательстве, но я искренно полагал, что смогу приспособиться. В итоге я понял, что не готов к вещам вроде бесстрашной пятницы и плюшевым медведям, удостоенным почетного места за столом во время совещания руководителей.
