Разумеется, когда я пришел в HubSpot, то не думал, что стану работать на боссов, которые будут вовлечены в деятельность, являющуюся, возможно, незаконной или балансирующей на грани. Также я не думал, что могу стать для них мишенью. Я никогда и представить себе не мог, что совет директоров «радикально прозрачной компании» откажется раскрыть всю картину произошедшего.
Методы, которыми совет купировал скандал, вызвали серьезные вопросы о компетентности внутреннего руководства HubSpot. У компании есть три независимых члена совета, не являющихся представителями ни одной из компаний венчурного капитала. Однако у каждого из них есть акции HubSpot стоимостью в миллионы долларов. Вместо того чтобы рассказать все начистоту, директора дали лишь пародию на информацию, оставив ключевые вопросы без ответа.
HubSpot обещал разработать «программу тренингов по общеорганизационному Кодексу делового поведения и этики». Хорошее начало, но этого недостаточно. Директора должны поделиться всей информацией, которая есть у Goodwin Procter, не только со мной, но и со своими акционерами. Совет представляет акционеров и отчитывается перед ними, но почему-то отказывает им в информации. Инвесторы, вложившие в HubSpot деньги, должны обладать правом голоса в отношении решений руководства компанией. Каждый год их просят, помимо всего прочего, выбрать членов совета и утвердить размер компенсации, выплачиваемой менеджменту. Как акционеры HubSpot могут принимать грамотные решения, когда их совет директоров скрывает от них информацию?
Случилось что-то настолько плохое, что совет уволил руководителя высшего звена. Согласно пресс-релизу HubSpot, Халлиган знал о ненадлежащем поведении, но не сообщил совету. Акционеры обязаны знать больше для того, чтобы решить, может ли он оставаться на должности генерального директора компании. Какова была роль Халлигана? Что он узнал и когда он это узнал? Почему совет уволил Волпа и планировал уволить Чернова, а не Халлигана?
Забавно, что работа в HubSpot вернула меня к тому, с чего я начал, – назад к жизни репортера и писателя, пытающегося докопаться до истины. Чем ближе срок сдачи книги, тем более настойчиво я пытаюсь получить ответы. В декабре 2015 года я нанял адвоката, который подал запрос в соответствии с законом о свободном доступе к информации о поиске обнародованных документов прокуратуры и ФБР, относящихся к этому делу. Не уверен, что это сработает. Мне говорили, что маловероятно.
Тем временем я продолжаю думать о клиентах HubSpot, тех тысячах людей, побывавших на Inbound в сентябре 2015 года, которые приветствовали Халлигана, хоть и знали о скандале и уголовном расследовании. Нельзя быть страстным поклонником HubSpot и не знать об увольнении Волпа, о санкциях, наложенных на Халлигана, или об уведомлении органов власти.
Клиентам было все равно. Многие из них действительно любят HubSpot и испытывают почти что религиозную преданность ему. Их всех одурманила его идея о том, чтобы быть привлекательным, волшебным и сделать мир лучше. То же самое и с сотрудниками HubSpot. В декабре 2015 года компания заняла четвертую позицию в списке «Топ пятидесяти рабочих мест США», составленном Glassdoor на основе опроса сотрудников. Также вверху списка был Zillow, сайт о недвижимости, на который подала в суд одна из сотрудниц за оскорбительную, эйджистскую, походящую на студенческое братство культуру. HubSpot оказался даже выше Facebook и Google. Множество его сотрудников и в самом деле любят свою компанию и счастливы в ней. Я понимаю почему. Для определенного типа людей это отличное место с хорошими бонусами и заводной культурой. Даже уволившиеся сотрудники остаются верными HubSpot и по-прежнему любят эту компанию.
Мой опыт был другим. Где другие видели отличное место для работы, я увидел организацию, где «старые люди» – те, кому за сорок и уж, разумеется, за пятьдесят, – были совсем не в почете, и компания этого не скрывала. Я встретил поразительное однообразие, групповое мышление и невероятное отсутствие различий на основе не только возраста, но и расы, которое объясняли «культурой». Я наблюдал плохо обученных менеджеров с бессистемным надзором за их деятельностью и организацию, вышедшую из-под контроля.
Я знаю, что работать в HubSpot может быть весело, что у них есть развлекательное шоу Inbound и что, по крайней мере, хоть кто-то из клиентов (а может быть, и значительная часть) извлекает реальную пользу из ПО этой компании. Но я боюсь, что клиенты и сотрудники идеализируют людей, на которых работают и с помощью которых ведут свой бизнес. У HubSpot пятнадцать тысяч клиентов. Их компании доверяют ей свои личные данные, электронные адреса, списки клиентов, ценообразование и счета. HubSpot хранит в себе не только данные о собственных пятнадцати тысячах клиентов, но и данные их клиентов. Если ваш сантехник, или установщик бассейнов, или местный магазин бытовой техники использует ПО HubSpot, у последней может оказаться информация о вас, а вы об этом даже не узнаете.
Вдобавок ко всему это компания, высшее руководство которой предположительно было вовлечено во вторжение в личную жизнь бывшего сотрудника и сделало что-то настолько серьезное, что интерес к нему проявило ФБР. Несмотря на это, маркетологи, приветствующие Халлигана на Inbound, почему-то уверены, что этой компании можно доверять свои данные.
Дело в том, что мы все так делаем. Мы постоянно делимся своей информацией с компаниями. Мы отправляем имейлы с помощью Google или Microsoft. Мы храним данные в Dropbox. Мы делаем покупки на Amazon. Мы покупаем приложения и музыку у Apple. Мы нанимаем водителей через Uber и снимаем квартиры через Airbnb. Компании используют Workday для нужд кадровой службы, Zendesk для работы с клиентами, Salesforce.com для ведения потенциальных клиентов, Slack для отправки сообщений, и так далее, и тому подобное. Большинство этих компаний не снабжены собственными центрами для хранения данных. Вместо этого они арендуют серверное пространство компаний, предоставляющих услуги хостинга, к примеру Amazon. Наши данные распространяются по всему миру между дата-центрами со скоростью света, сохраняются на жестких дисках, делаются резервные копии, дублируются, воспроизводятся, режутся вдоль и поперек, продаются и раздаются. Даже люди, которые, по идее, управляют нашими данными, понятия не имеют, где это все хранится и у кого есть доступ к этой информации.
При этом мы идем дальше. Мы убеждаем себя, что ничего плохого не случится. Мы говорим себе, что мы не настолько важны для кого-то, чтобы за нами начали шпионить, или, даже если за нами кто-то и захочет шпионить, что существуют меры предосторожности, которые оградят нас от плохих людей. Мы слышим, как люди, управляющие этими онлайн-сервисами, провозглашают себя благодетелями, желающими изменить мир к лучшему.
Даже если мы им не верим, то понимаем, что у них есть материальный стимул не шпионить за нами. Им не обязательно быть хорошими или честными людьми, или даже законопослушными гражданами. Им нужно только хотеть делать деньги. Они не смогут этим заниматься, если люди перестанут им доверять. Их собственная жадность помешает им нарушить правила игры – по крайней мере, в теории.
Итак, мы думаем, что находимся в безопасности. Мы полагаем, что можем доверять людям, управляющим онлайн-сервисами, и они не будут подглядывать за нами. Раньше я так и думал. Теперь уже нет. Халлиган, Волп и Чернов не были какими-то случайными ботанами, химичащими с центром обработки данных. Они – высшие руководители открытого акционерного общества. Они должны быть теми, кто приглядывает за остальными. Когда я работал в HubSpot, то был в шоке от того, насколько плохо компанией управляют и как куче неопытных двадцатилетних сотрудников дают волю, наделяя их огромными полномочиями, оставляя почти или вовсе без контроля. В мире стартапов – это норма, а не исключение.
