– Ну, нет, совершала, – признаюсь я спустя мгновение. – Я делала то, о чем жалею сейчас. Разные глупые вещи.
Правда, эти поступки в основном причиняли вред мне самой. Мне стыдно, что я собираюсь использовать чувство вины Кассиэля ради своей выгоды.
– Тогда я с радостью пойду в библиотеку.
Кассиэль с облегчением улыбается.
– Мы можем потренироваться вместе, тебя это отвлечет.
Не думаю, что мне еще хоть раз в жизни придется с кем-то бороться, но отказаться не могу. Пара тренировок поможет мне избавиться от гнева. И вот я уже не могу дождаться этого момента.
– Когда мы сможем туда пойти?
– Когда захочешь. – Кассиэль улыбается. – И когда все съешь.
– Хорошо, сейчас. – Я засовываю в рот яйцо и помидоры и встаю, как только тарелка пустеет.
Кассиэль качает головой, смеясь над моим нетерпением.
– Сейчас вернусь. – Я отправляюсь в свою комнату, мою руки и чищу зубы. Кассиэль принес мне не только платье, но и другие вещи. Они все удобные, легкие и вместе с тем теплые. Я надела брюки, сапоги и черную блузу с коротким рукавом.
– Надень еще куртку, – говорит он, когда я выхожу из комнаты. Я не хочу, чтобы он пожалел о своем решении. Кассиэль прислонился к стене напротив и задумчиво рассматривает меня. – День ото дня становится все холоднее, и если ты хочешь пойти в сад… – Он молчит и, как мне кажется, вспоминает о том, как мы там целовались. Такое чувство, что с тех пор прошла целая вечность.
В салоне, уставившись на меня, стоит огромный ангел.
– Это Анфиэль, – поясняет Кассиэль. – Он ангел-воин четвертого небесного двора, и именно он будет отвечать за твою безопасность вплоть до дня Открытия. Михаэль настоял на этом, – добавляет Кассиэль, извиняясь.
Гигант с короткими каштановыми волосами и огромными руками выглядит устрашающе. Его крылья такие же скучно-коричневые, а шрамы на груди составляют жутковатый узор. Вероятно, он сражался против Люцифера в обеих небесных войнах.
Я лишь киваю, потому что Кассиэль никуда не пустит меня без этого охранника, и тогда мы все вместе покидаем покои четвертого небесного двора. Дворец дожей кажется совсем пустым.
Бок о бок мы идем по пиацетте. После посещения четвертого небесного двора обычная жизнь венецианцев представляется мне какой-то нереальной. Люди снуют по площади или идут на работу так, словно на них не надвигается конец света. Как им это удается? Как они могут так безразлично относиться к своему будущему? Они совсем не боятся? Или все еще верят в сказки о том, что ангелы желают для нас только лучшего? После их злодеяний полагаться на подобное просто невозможно.
В моей голове роятся сотни разных мыслей. Стоит ли мне попытаться найти свою мать? Понятия не имею. Она оставила меня в беде. Но я хочу знать, какие планы строит Братство. Я должна помешать им убить еще больше невинных людей. Как она могла взять на себя такую вину? И как она с этим живет? Это из-за нее Альберта, Алессио и многие другие мертвы. Что моя мать знает о связи нашей семьи с ангелами? И что она от меня скрывает? Я не стану ее марионеткой. И я должна сделать что-то большее, чем всего лишь не сказать решающих слов в день церемонии. Стоит ли мне забрать Стар у Люцифера? Пойдет ли моя сестра со мной? Она все-таки добровольно пришла в его небесный двор. Люцифер не посмеет разбить сердце еще и ей. Впервые я спрашиваю себя, не любила ли Сариэль его по-настоящему? Может быть, она была на него так зла из-за того, что он обращался с ней, как с половой тряпкой? Если бы Люцифер хотя бы объяснил, почему предпочел мне Стар… Плевать. Все это осталось в прошлом.
Неподалеку я вижу Нааму и Сэма. Они не спускают с нас глаз, когда мы идем по площади. По крайней мере, Сэм не подходит к нам и не спрашивает у меня, хорошо ли я поела.
Мария машет мне рукой. Она стоит у своего прилавка, но у меня совсем нет времени говорить с ней. Если Люцифер уже забрал Стар с собой в Париж, я больше никогда ее не увижу. Интересно, ангелы живут там в Версальском дворце Людовика XIV?
[2] Сады
[3] бы точно понравились Стар, а ангелам – вся эта роскошь.
Я напряженно открываю дверь в библиотеку и поворачиваюсь к Кассиэлю:
– Ты сможешь оставить меня одну? Хотя бы сегодня. Мне нужно немного времени, чтобы побыть наедине с собой.
Ангелу это не нравится. Я замечаю недовольство в его глазах, но он не станет отказывать мне в просьбе.
– Я заберу тебя незадолго до заката, – говорит он. – Анфиэль будет ждать тебя на улице. Не забывай о главном правиле. Тебе нельзя покидать библиотеку.
Я киваю.
– Я и не буду.
Кассиэль уже не помнит, как я тащила его по катакомбам? Возможно, он действительно об этом забыл. Ангел был очень слаб и боялся темноты. Но возможно, он не думает, что я осмелюсь спуститься в темные коридоры, когда моя жизнь вне опасности.
– Мне сказать Тициану, что ты тут? Ты хочешь его увидеть? Тебе в любое время разрешено принимать гостей.
– Было бы замечательно. Сэм и Лилит знают, где он сейчас живет. Но до полудня Тициан в школе.
– Я позабочусь об этом. – Кассиэль внимательно смотрит на меня, словно пытается угадать, не замышляю ли я чего-нибудь. Я смотрю ему в глаза не дрогнув.
Наконец он слегка сжимает мою руку, а затем поворачивается и уходит. Анфиэль бросает на меня мрачный взгляд и встает у двери. Он наверняка считает, что охранять человека ниже его достоинства.
Я бегу вверх по лестнице, открываю дверь и захожу в комнату. Прислоняюсь к высокой двери изнутри и делаю глубокий вдох. Я снова дома. Тяжесть камня, вот уже больше двух недель лежавшего на моей груди, становится легче. Воздух в квартире спертый, но он все еще такой родной, что на мои глаза наворачиваются слезы. Я медленно иду по комнатам, провожу рукой по книжным корешкам, столам и стенам. Я выхожу в наш сад и срываю последние листики мяты. В небе я вижу несколько летящих ангелов и, как мне кажется, замечаю крылья Кассиэля.
Открываю окна, чтобы проветрить комнаты. Я так долго прятала здесь Стар и следила за тем, чтобы ни один ангел ее случайно не обнаружил. Но это время прошло.
Я впускаю в квартиру солнечный свет и свежий воздух, меняю постельное белье, хотя в этом нет необходимости, вытираю пыль. Я знаю, что таким образом я просто откладываю неизбежное. Когда у меня больше не остается домашних дел, я беру со стола Тициана мел, который он использовал раньше. Надеваю другие вещи. Затем зажигаю свечу, вставляю ее в фонарь и иду ко входу, ведущему в катакомбы. С тех пор, как я сбежала из тюрьмы, я там больше не бывала. Затхлый запах заставляет меня затаить дыхание. Но я все равно спускаюсь все ниже по лестнице.
