– Вот оно, – тихо говорит Стефано. – Черным по белому. Книгу должен открыть агнец, а не невеста.
– Но кто же тогда этот агнец? – спрашивает Феникс. Кто этот лев… – Он пододвигает книгу к себе и повторяет мои слова:
– «От колена Иудина, корень Давидов»?
– Агнец символизирует Мессию. Спасителя, – объясняю я.
– Ты имеешь в виду Иисуса? Он должен восстать? Ты что, веришь в то, что он воспарит над землей в день Искупления и откроет эту книгу? И будет смотреть на то, как уничтожается три четверти мира, а остальное передается Люциферу? Это просто смехотворно.
– Именно эту теорию раньше отстаивали ученые, ведь Иисус происходит из рода Иуды, – терпеливо объясняю я. Эту версию уже много веков внушали людям. Но теперь я сомневаюсь в этом. – Даже если это будет не Иисус, это в любом случае должен быть мужчина. Вопрос остается в том, объявится ли он в день Искупления.
Стефано поднимает брови.
– Почему это должен быть мужчина? Потому что так сказано в Писаниях? Потому что мужчины тогда думали, что только кто-то из них может спасти нас, людей? Я бы поставил на то, что это должна быть женщина. – Он пристально смотрит на меня.
Вдруг я начинаю надеяться на то, что агнец – всего лишь животное.
Стефано вытаскивает из своего кармана бумажку, разглаживает ее и передает мне. Он нарисовал на ней три генеалогических древа. У Авеля не было наследников, поэтому я смотрю на древо Каина. Оно прервалось, когда произошел Всемирный потоп. Древо третьего сына Адама, Сета, который был моим предком, очень длинное. Мой взгляд падает на имена людей: – Сет, Енох, Давид, Иисус.
– Каин убил Авеля, а древо Каина прервалось во время Всемирного потопа, – объясняет Стефано Фениксу. – Остается только одно древо. Непонятно, почему в Откровении упомянут именно Давид. Он должен быть потомком Сета и Еноха. Как ты и Стар.
– Но это будет значить, что Стар… – Я не могу произнести эту жуткую мысль вслух.
Стефано терпеливо кивает.
– Вы со Стар обе можете быть агнцем. Это очень даже вероятно.
У меня по телу бегут мурашки. Мне приходится сдерживаться, чтобы не начать гневно кричать на Стефано.
– Но Стар уже его невеста, – возражаю я. – Разве она может быть и невестой и агнцем одновременно?
Феникс прислоняется к кухонной полке со скрещенными на груди руками. Он выглядит почти скучающим, но впечатление обманчиво. Он как будто затаился для прыжка. Мы близки к тому, чтобы найти ответы на все свои вопросы. Эта загадка перестает быть тайной.
– Не может, – отвечаю я сама на свой вопрос. Меня окутывает тишина. Я листаю книгу. Рядом с местом, которое я хочу зачитать вслух, отец нарисовал несколько звездочек. Это значит, что он счел этот отрывок особенно важным. Я и раньше это видела. Правда, отметка может означать, что это какая-то подсказка. Мой голос сначала слегка дрожит. Я знакома с этим писанием, но сейчас осознаю, что совсем не хочу знать правду.
– «И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд. Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения»
[20], – последнее слово я читаю, колеблясь, и какое-то время мы все молчим. С одной стороны, меня успокаивает этот отрывок, а с другой – будоражит. Стар не агнец. Она не может им быть. Она невеста.
– «И на главе ее венец из двенадцати звезд», – говорит Феникс так тихо, что я едва его понимаю. – Думаешь, она уже ждет от него ребенка? – Его глаза выглядят стеклянными, а вокруг его рта залегли глубокие, строгие морщины: при всем этом он кажется странно собранным.
Я хватаю себя за шею и нервно потираю свое горло.
– Я не знаю, но это возможно. Они живут вместе.
Люцифер и со мной спал, и я чуть не допустила повторения всего этого прошлой ночью.
– «И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его»
[21], — читает Стефано дальше.
Ему обязательно так мучить Феникса? Я не должна вспоминать события прошлой ночи. Не успела я довериться Люциферу! Я решила просто верить в то, что у него есть тайный план, как-то относящийся ко мне. Ангел заставил меня положиться на то, что он спасет меня.
– Значит, становится ясно, кто является агнцем. – Нет необходимости в том, чтобы он произносил это вслух. Мы все и так это знаем. Я вижу жалость в его глазах, он делает глубокий вдох и указывает на отрывок, который он только что зачитал. – Честно говоря, я уверен в том, что агнец – это ты.
В моей голове вдруг остается лишь пустота. Это, наверное, что-то вроде защитного механизма.
– «Достоин Агнец закланный…»
[22] – вспоминаю я отрывок из книги.
«Достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени…»
[23] – дополняет Стефано.
– Значит, Люцифер с самого начала знал, кто я, – делаю вывод я. – Он узнал во мне агнца точно так же, как невесту – в Стар. Конечно. Вот почему он говорит, что мне от него не сбежать. Поэтому он всегда был рядом, когда я попадала в неприятности, и поэтому давал мне понять, будто я для него что-то значу. И именно поэтому ко мне постоянно приходят Наама, Лилит и Сэм. Чтобы следить за мной.
Земля под моими ногами будто дрожит, но на самом деле дрожит только мое тело. Я задыхаюсь, осознавая масштабы того, что мы только что поняли. Это была великая тайна. Конечно, Люцифер не мог рассказать мне об этом. Он никогда не хотел защищать меня, его волновал только его изощренный план. Зачем он тогда приходил сюда вчера? Что он хотел со мной сделать? Явно не утешить меня. Он боялся, что я наложу на себя руки? Господи.
Я зажмуриваюсь. Архангел пятого небесного двора с самого начала использовал меня, и где-то в глубине души я сама знала об этом. Он ничего ко мне не чувствовал, мне просто было приятно в это верить. Люцифер мастер обмана. Величайший лжец. Я бы хотела, чтобы мне было не так больно. Осознание ужаснее, чем пережитое вчера. И я даже не могу упрекнуть его в том, что я ничего для него не значу. Я ведь правда ничего для него не значу. По крайней мере, не так, как хотелось бы. Люцифер во мне нуждается, но не как в женщине.
По моим венам несется страх, хотя я и так не раз была близка к погибели. Когда наступит подходящий момент, он принесет меня в жертву. Убьет меня, зарежет. Именно так, как того требует Книга Иоанна. После этого он будет купаться в моей крови, чтобы достичь своей цели. Он ничем не лучше своих братьев. Те, по крайней мере, не держат в тайне свои планы.
