– Все это упоминается в Откровении, – объясняю я. – Мне потребовалось время, прежде чем я это поняла.
Раздается звонкий смех.
– Только посмотри, только посмотри, – с издевкой говорит Сариэль. – Ты и вправду думала, что наши тайные ангелы не знали об этом писании?
Остальные ангелы смеются вместе с ней. Моя шея краснеет. Они смеются надо мной. Я на секунду чувствую руку Кассиэля на своей. Он тоже обо всем знал?
– Мы и так знали о том, какая вас ожидает судьба, – объясняет Сариэль. – Вы будете уничтожены, потому что пытались восстать против нас. В вашей гибели виновата лишь ваша собственная тупость, и ты не сможешь разобщить нас. – Она обхватывает рукой талию Люцифера. – Мы научились на своих ошибках, – урчит она, смотря на него, – и мы не такие глупые, чтобы верить бредням маленькой девочки.
Люцифер с нежностью смотрит на нее, а затем целует в лоб. Он больше не зол на нее. Ни капли. Наоборот. Судя по всему, он счастлив, что Сариэль простила его и встала на его сторону. В какие игры эти двое бы ни играли, они прекрасно справляются. Он наконец снял свою маску. К сожалению, под ней все еще его красивое и серьезное лицо, а не уродливая гримаса.
– Уведи ее с глаз моих, – приказывает Люцифер Кассиэлю. – В день Искупления она сделает то что до́лжно и подчинится нам. Мы слишком многое ей позволяли.
Габриэль хотел возразить, но не стал. Кассиэль кладет руку на мое предплечье и выводит меня из комнаты. Когда мы оказываемся в коридоре, он громко выдыхает.
– Мун, – говорит он, – я ничего не знал об этом. Это какой-то договор между архангелами. Мы, обычные ангелы, в это не посвящены.
Я обнимаю себя руками, пытаясь не развалиться.
Кассиэль притягивает меня к своей груди.
– Только поверь мне. Я хотел бы пообещать тебе, что ничего из этого не произойдет.
Безнадежно отчаявшись, я прижимаюсь к его груди.
– Было умно с твоей стороны отвлечь их этими обвинениями. Теперь они не накажут тебя за вчерашний проступок. Поверь мне, Габриэль собирался покарать тебя. Но Люцифер не простит тебе этого. Предательство – худший из грехов, – шепчет он мне на ухо. – Тебе стоило поговорить со мной об этом.
– Почему ты послал его ко мне прошлой ночью?
– Я думал, ты в нем нуждаешься. Вы поссорились? Когда ты обо всем этом узнала?
– Только сегодня утром, иначе я бы не…
Позади нас открывается дверь.
– Быстро она нашла тебе замену, Люц, – смеясь, говорит Сариэль.
– Если ты не уведешь ее отсюда, Кассиэль, – ледяным голосом говорит Люцифер, – вам придется сидеть в темнице. Очевидно, вы с ней просто созданы друг для друга.
Кассиэль все еще крепко обнимает меня, и я рада, что он не боится Люцифера. Одно из его крыльев закрывает меня, и Люцифер сердито рычит. Этот звук отзывается у меня в ушах до тех пор, пока я не прихожу домой.
Глава VII
Когда мы поднимаемся домой по лестнице, нас приветствуют взволнованные крики, которые издают Наама и Стефано.
– Она не нуждается в вашей защите, – объясняет Стефано. – Это вообще не защита. И не притворяйся, что тебе есть какое-то дело до Мун.
– Конечно, мне есть до нее дело. Ты вообще кто такой? – цинично спрашивает Наама. – Из какой дыры ты вылез и почему ты настраиваешь Мун против нас?
– Из дыры, в которую вы нас всех столкнули. Занимайся своими делами, а я займусь своими. Мы знаем, какую роль вы отвели Мун.
Я открываю дверь. Наама стоит перед Стефано, скрестив руки.
– Можешь не стараться, – вмешиваюсь я, когда Наама поворачивается к нам с Кассиэлем. – Мы все знаем. Архангелы все подтвердили.
Наама делает шаг в мою сторону.
– Мун, позволь мне все объяснить.
Я качаю головой.
– Я больше не нуждаюсь в ваших объяснениях. Вы должны были намного раньше обо всем мне рассказать. – Мое горло будто связано веревками. – Лучше бы Люцифер тогда бросил меня обратно в темницу. Пусть стражники сделали бы со мной все, что хотели. – Мой голос звучит все громче, и я уже не могу остановиться. – Но тогда он бы не смог собственноручно меня зарезать. Как вы вообще можете смотреть мне в глаза? Я, по-вашему, совсем ничего не стою? Это все потому, что я человек?
Лицо Наамы бледнеет.
– Я рада, что Алессио не довелось узнать, что ты играла с ним в свои игры. Вы заранее обсуждали, кто кого вокруг пальца обводит? Наверное, вы смеялись над нами до колик. Ты же все знала, правда? – В душе я немного надеюсь на то, что она ответит «нет» на последний вопрос. Это не исправит ситуации, но поможет мне легче все перенести.
– Мун, – продолжает она. Ее голос дрожит. – Мы думали…
Она не отрицает этого, и я вижу раскаяние в ее глазах. Возможно, было неправильно с моей стороны подвергать сомнению ее чувства к Алессио. Но о моем состоянии ведь никто не думает.
Дверь открывается, и Сэм врывается в комнату. Он выглядит таким сердитым, каким я его еще никогда не видела.
– Такого я от тебя не ожидал! – бранится он. – Как ты могла поступить с ним так после всего, чем он рискнул ради тебя?
Я раздраженно закрываю глаза.
– Ты хотела его обмануть, да? Предать его! – Его голос кажется высокомерным. И вдруг я чувствую себя ужасно усталой. Что он придумывает?
– Я не знаю, о чем ты говоришь. Я ничего плохого не сделала, он вообще ничем ради меня не рисковал.
– Он доверял тебе! – рычит Семьяса.
– Что ты сделала? – встревоженно спрашивает Наама. – Что произошло на собрании у Габриэля?
– Его уже однажды предавала женщина, и ты знаешь об этом! Он не хотел совершать ту же ошибку во второй раз, но я, идиот, убеждал его в том, что ты не такая, как Сариэль. Но ты… При первой возможности бежишь к Габриэлю и пытаешься натравить его на Люцифера! Поверить не могу!
– Достаточно! – кричит на него Стефано. – Либо ты говоришь с Мун спокойно, либо вы все отсюда уходите.
Наама окидывает его уничижающим взглядом.
– А ты вообще не лезь!
– Именно это я и буду делать. Мун в этой ситуации – человек, которого обманули. Почему Люцифер не пришел к ней сам, чтобы поговорить с глазу на глаз? Почему он всегда присылает своих шавок?
Рука Наамы скользит к рукоятке меча, который так быстро оказывается у горла Стефано, что никто не успевает отреагировать. Но Стефано даже глазом не моргнул, а лишь продолжил с вызовом на нее смотреть. Рукой он отодвигает меч в сторону. Она не перерезала ему горло, но из маленькой ранки на его шее течет кровь.
– Оставь его, Наама, – говорит Сэм, которого ее действия, видимо, отрезвили. – Люцифер ни в чем не винит Мун, – к моему удивлению говорит он. – Он всегда пытается видеть лучшее в вас, людях. Мы никогда его от этого не отучим.
