Ночью с 6 на 7 сентября шел легкий дождь (Брандт, Бургонь). Утром было «холодно, туманно и тихо» (Дюмонсо). «Было ясно, но очень холодно» (Буржуа). «Хотя был сентябрь, – отмечал 18-й бюллетень, – было так же холодно, как в декабре в Моравии»
[1601]. Когда взошло солнце, войска увидели, что по всему полю расстилается густой туман
[1602].
Между половиной третьего и тремя часами утра Наполеон сел на коня по имени Лютзельберг и в полной темноте поехал к Шевардинскому редуту (Брандт и Бургонь уверяют, что видели его тем утром едущим в темноте). Он был болен, мучимый насморком и сильной головной болью. Сопровождаемый дежурными эскадронами, он прибыл к редуту. Большая часть офицеров штаба присоединилась перед рассветом – в начале шестого. Дожидаясь восхода солнца возле редута, император отдавал приказы и наблюдал за передвижениями войск
[1603].
Под утро, в темноте, французская армия пришла в движение. Войска должны были занять обозначенные в приказах позиции к 5 утра. Согласно «Дорожному дневнику» Коленкура, передвижение войск началось в 3.30
[1604]. Но многие части были подняты раньше – в 2 утра. Дюмонсо, например, подробно описывает, как, вместе со всей гвардией, шло передвижение 2-го полка гвардейских шеволежеров-улан: они были подняты в 2 утра
[1605], «без сигнала, с советом избегать какого-либо шума», сразу сели на лошадей. Как и другие гвардейские части (по крайней мере, гвардейской кавалерии), красные уланы двинулись «в направлении правого фланга», спустились в овраг, пересекли Колочь по мостам и остановились в плотной массе перед обширным свободным пространством, прикрытым эполементами. Сзади гвардейской кавалерии подошла и выстроилась Старая гвардия
[1606].
Выдвижение резервной кавалерии, как и корпусов Нея (3-го и 8-го), произошло, вероятно, в районе четырех утра
[1607]. Приблизительно в то же время заняли свои позиции три дивизии корпуса Даву. Уже в 2 часа утра Даву собрал у подножия Шевардинского редута командиров своих дивизий, генерала Пернети и командира инженеров бригадного генерала Ф.-Н. Аксо. После чего солдаты 1-го корпуса были подняты, построены и двинулись на исходные позиции. За передвижениями войск Даву внимательно наблюдал император
[1608]. Пожалуй, позже всех были подняты поляки 5-го корпуса – в 4 часа утра – и в 5 часов начали движение с целью выхода на Старую Смоленскую дорогу
[1609].
Большие трудности при выдвижении на позиции возникли у артиллерии. Капитан Пион де Лош, командир артиллерийской батареи Старой гвардии (находился под командованием майора Булара, но 6 сентября был передан в подчинение Друо), повествует о своих злоключениях той ночью. Эпизод этот столь показателен, что мы перескажем его подробно. Офицер штаба, вероятно, еще 6 сентября определил для батареи позицию, которую та должна была занять к утру 7-го. На рассвете, в клубах пыли и во мгле, Пион де Лош, ведя батарею, попытался найти указанное штабным офицером место и, как полагал, нашел его верно. Неожиданно перед ним возникла фигура самого императора. «Что здесь за артиллерия?» – спросил он. «Резервная батарея корпуса его превосходительства маршала герцога Тревизского (Мортье. – В.З.)». – «Почему вы здесь?» – «Ординарец Вашего Величества приказал двигаться в расположение резерва пешей артиллерии гвардии». – «Это <…> дурак. Я и так имею здесь достаточно артиллерии. Возвращайтесь к вашему корпусу». Пион де Лош, развернув батарею, двинулся с ней в тыл искать артиллерию Мортье, думая про себя, как легко было Наполеону отдать такой приказ и как тяжело этот приказ выполнить. Через полчаса марша Пион де Лош все же увидел маршала Мортье и объяснил ему, что он был послан назад самим императором. «Кто отдал вам приказ выдвинуться?» – спросил Мортье. «Ординарец, говоривший от имени императора». – «Эти <…> дураки всегда говорят от его имени! – закричал Мортье. – Слыхано ли, чтобы корпус лишился своей резервной артиллерии перед сражением?» Мортье запретил Пион де Лошу выполнять чьи-либо приказы прежде, чем он сам, Мортье, не подтвердит их. Но путаница продолжалась. А.-Д. Лальман, начальник штаба гвардейской резервной артиллерии, который оказался поблизости, спросил Пион де Лоша, не видел ли тот батареи генерала Дево (бригадный генерал Ж.-Ж. Дево де Сент-Морис командовал гвардейской резервной конной артиллерией). Пион де Лош ответил, что не видел. «Если где-либо увидите, то скажите, что я ищу его и чтобы он передал две батареи генералу Сорбье», – приказал Лальман. «А где генерал Сорбье?» – крикнул Пион де Лош вслед удалявшемуся Лальману. Но тот уже умчался и не расслышал вопроса
[1610].
Рядом с Шевардинским редутом расположилась императорская гвардия. Пожалуй, это единственный факт в отношении размещения гвардии, который не вызывает сомнений. Не только последующие историки, но и современники событий располагали гвардейские части самым причудливым образом. В приказе императора место размещения гвардии было определено так: «побригадно влево за редутом». Причем Молодая гвардия должна была стать впереди Старой гвардии и кавалерии. Вся гвардейская артиллерия должна была разместиться на левом фланге
[1611]. Как же реально стояла гвардия? Свидетельства очевидцев достаточно противоречивы и не всегда предельно точны. Пожалуй, наибольший интерес вызывает указание Дюмонсо, простоявшего длительное время у Шевардинского редута. По его словам, в тылу за артиллерийскими ретраншементами (имеются в виду эполементы для батарей Фуше, Сорбье и Пернети) «выстроилась пешая Старая гвардия, в колоннах побатальонно, развернутых на больших взаимных дистанциях, имея при себе всю резервную артиллерию, на своем правом фланге – три дивизии Молодой гвардии под командованием маршала Мортье, а на левом – пять полков гвардейской кавалерии, в которых… формировали голову колонны». Император располагался от Дюмонсо на правом крыле, перед центром Старой гвардии
[1612]. Сопоставляя слова Дюмонсо с воспоминаниями Теста, Кастелана, Фэна, Брандта и других авторов, наиболее логичным будет расположить гвардию таким образом: 3-я пехотная дивизия Кюриаля Старой гвардии – сразу за Шевардинским редутом, имея впереди себя на правом фланге 2-ю пехотную дивизию Роге (из Молодой гвардии). Влево от солдат Кюриаля – значительная часть гвардейской артиллерии, еще левее – гвардейская кавалерия, первую линию которой, вероятно, составляли гвардейские уланы (1-й и 2-й полки), конные егеря и драгуны; вторую – конные гренадеры и элитные жандармы. Четыре дежурных эскадрона гвардейской кавалерии находились отдельно, готовые сопровождать императора. Легион Вислы, что следует из воспоминаний Брандта и работы Пеле, был северо-восточнее от Старой гвардии (возможно, на одной линии со 2-й пехотной дивизией), впереди гвардейской кавалерии
[1613].
