В похожем положении находились и две дивизии корпуса Даву. «В эту минуту, – вспоминал Лежен, посланный к Даву с сообщением о том, что 5-й корпус не может обойти левый фланг русских, – положение маршала было на самом деле критическое, так как, хотя кавалерия короля Мюрата и покрыла равнину впереди, с которой ожесточенно атаковала русскую кавалерию, невыносимый огонь русской пехоты и артиллерии осыпал позицию маршала. Он был ранен в руку, но продолжал командовать. Его начальник штаба генерал Ромёф был поражен ядром в то время, когда мы разговаривали. Маршал, очень смущенный тем, что приходилось брать с фронта позицию, которая, по его мнению, должна была быть сразу атакована с трех сторон, сказал мне с досадой: “Черт возьми, хотят, чтобы я взял быка за рога”»
[1705]. Французам было ясно, что следует немедленно атаковать русские позиции за Семеновским оврагом, взять деревню и отбросить неприятельские войска дальше. Пеле писал, что теперь «судьба сражения решается к северу от Семеновского, на берегах последнего оврага, через который наши солдаты желают перейти и который предоставляет русским линиям превосходную защиту»
[1706].
Обстоятельства захвата французами д. Семеновское оказались довольно запутанными и в отечественной и в зарубежной литературе. Вероятно, одним из первых отечественных авторов, кто внес заметную путаницу, был Д. П. Бутурлин. На основе интерпретации имевшихся к тому времени немногочисленных зарубежных публикаций он утверждал, что около 10 часов генерал Дюфур, командир бригады 2-й дивизии, с 15-м легким полком перешел Семеновский овраг и овладел деревней, в то время как остальные войска дивизии Фриана разместились в резерве побригадно. Далее, как считал Бутурлин, гренадеры прогнали французов из деревни, а в ходе атаки Коновницына, происходившей в то время, был убит генерал Ромёф. Затем это повторил М. И. Богданович, отмечая, правда, что Фриан только поддерживал Нея, но одновременно смещая время этих событий на 11 часов
[1707].
Однако вопросы о том, сколько раз французы атаковали д. Семеновское, когда и какими войсками, каким образом деревня была окончательно захвачена, не до конца ясны и во французской литературе. Так, из текста Тьера явствует, что взятие Фрианом деревни произошло одновременно с рейдом Платова и Уварова, или даже позже; а контратаки русской пехоты, происходившие в то же время, имели целью возвращение не только д. Семеновское, но и Багратионовых «флешей»
[1708].
Вне всякого сомнения, путаница в описании этого эпизода Бородинской битвы связана не только с конъюнктурными соображениями исследователей или со стремлением к литературной драматизации описываемых событий, как в примере с Тьером, но и с особенностями имеющихся источников. Так, из текста 18-го бюллетеня можно заключить, что «сгоревшая деревня» была взята еще до подхода дивизии Фриана, на солдат которой была возложена задача удержать ее во время вражеских контратак. Рапорт Мюрата, который был опубликован уже в 1821 г., утверждал, что атаке Фриана на д. Семеновское предшествовали действия 1-го и 4-го кавалерийских корпусов, которые очистили пространство «слева и справа от деревни». В работе Пеле, которую можно отнести к разряду первоисточников, но в которой автор пытался учесть все другие материалы (в том числе и работу Бутурлина), не только указывалось на явные противоречия в имеющихся источниках и работах, но и привносились новые неясности. По мнению Пеле, как только д. Семеновское была взята, ее атаковали гренадеры принца Мекленбургского и Воронцова, поддержанные остальной армией; во время этого боя Багратион был ранен, а все попытки возвратить деревню были отбиты
[1709]. Определенные неясности возникают и при чтении документов, исходящих от самой дивизии Фриана, а также воспоминаний ее офицеров. И все же попытаемся воссоздать картину наиболее убедительную
[1710].
Еще во время одной из атак северного и восточного люнетов части дивизии Разу попытались перейти Семеновский овраг и взять деревню, но были выбиты оттуда русскими кирасирами и гренадерами
[1711].
Теперь, к 10 часам, после окончательного захвата Багратионовых «флешей», стало ясно, что сил для новой атаки д. Семеновское у Даву и Нея было недостаточно. Когда еще шел бой за «флеши» и французские войска, казалось, должны были вскоре начать захождение правым флангом, как это предполагалось по замыслу сражения, части 8-го корпуса Жюно пришлось направить в Утицкий лес для установления связи с поляками. Понятовский не смог выполнить той роли, которую отводил ему император, и Утицкий лес, в случае захождения войсками Даву и Нея к центру, «мог оказаться за спиной» (Фэн). Поэтому Жюно «заполнил пустоту» (Фэн), которая образовалась из-за несовпадения атак Даву и Понятовского. Судя по всему, это решение было принято Неем по согласованию с императором
[1712]. Между тем взятие «флешей» потребовало больших усилий, чем предполагалось вначале, а Понятовский все никак не мог добиться успеха. К началу 11-го силы Нея и Даву были истощены. Французам пришлось вводить в сражение тяжелую кавалерию Мюрата и пехоту резерва.
