Постепенно давление русских стало ослабевать. Большая батарея, примерно в 80 стволов, спешно составленная из орудий Фриана и кавалерийских соединений, наносила большой урон массам русских войск; в то же время французская кавалерия беспрестанно контратаковала неприятеля
[1732].
В 2 – начале 3-го часа маршал Ней послал приказ войскам 1, 3 и 8-го армейских корпусов продолжить движение и перейти Семеновский овраг. Как только Жиро де л’Эн доставил этот приказ генералу Фридериксу, тот немедленно двинул 4-ю дивизию вперед; прикрывая левый фланг, вместе с войсками Фридерикса двинулся вперед и полк Жозефа-Наполеона
[1733]. «Мы перешли ретраншементы, которые были перед нами; враг… отошел к своему центру, где на него активно оказывали давление Ней и кавалерия Неаполитанского короля…» – вспоминал Ле Руа, заменивший во время боя выбывшего из строя Ж.-Л. Бойона (Boillon), второго майора 85-го линейного.
Иначе поступил Жюно. Когда тот же Жиро де л’Эн доставил ему приказ Нея, то «нашел его на лесной поляне, стоящим пешим на земле и приказавшим своим солдатам составить ружья в козлы; он не проявлял ни малейшего желания двигаться». Герцог д’Абрантес остался совершенно безучастным к тому, что ему передал Жиро де л’Эн
[1734]. Вместо этого Жюно отправил приказ совершенно расстроенным частям 5-й пехотной дивизии, все еще находившимся на опушке леса в районе южной «флеши». «В 2 с половиной, – читаем в рапорте командира 61-го генерала Гюйардэ, – я получил приказ герцога д’Абрантеса (sic) ко мне двигаться для поддержки вестфальского корпуса, который шел вперед для дебуширования леса, располагавшегося с краю равнины, и где были расположены колонны врага». Остальные полки 5-й дивизии (если судить по воспоминаниям Фоссена из 111-го) с той или иной степенью поспешности также выполнили это движение
[1735]. Одновременно с войсками 1-го корпуса вперед пошли и части 3-го. «Около 3 часов, – пишет командир 18-го линейного Пельпор, – маршал Ней вновь собрал свои войска, рассредоточенные в стрелках, сформировал колонну, двинулся вперед и перешел глубокий овраг, который отделял нас от врага»
[1736].
Параллельно с медленным продвижением вперед правого крыла, который наконец-то был поддержан Понятовским, французская и немецкая кавалерия совместно с пехотой атаковали Курганную высоту. К 3 часам русские оставили все укрепления южного фланга и центра, но упорно продолжали драться, пытаясь создать новую линию обороны, выравнивая свой фронт и беспрестанно контратакуя. Приблизительно в это время за событиями вокруг Семеновского наблюдал Пеле, находившийся среди солдат дивизии Фриана: «Мы видели, как русские массы маневрировали, подобно подвижным редутам, унизанным железом и извергавшим огонь. Посреди открытой местности, и картечь нашей артиллерии и атаки нашей кавалерии и пехоты наносили им огромные уроны. Но пока у них оставалось сколько-нибудь силы, эти храбрые солдаты снова начинали свои атаки. Корпуса Даву и Нея, устав побеждать, поддерживали убийственную борьбу на завоеванной местности. Фриан занимал Семеновское»
[1737].
Вскоре после взятия батареи Раевского Наполеон покинул свой наблюдательный пункт у Шевардинского редута и поехал вперед, чтобы оценить обстановку и нанести решающий удар по обессиленному противнику. «Он отправляется сперва к взятым редантам, – пишет Пеле, – оттуда к деревне Семеновской, где остается долгое время. Ружейный и картечный огонь так силен, что штабу Даву приказано слезть с лошадей». Русские пули «поражают каждую выставляющуюся голову. Наполеон почти один отправляется вперед». «Он признает необходимым еще расстроить пушечными выстрелами русские массы и противопоставить равный огонь неприятелю, не перестававшему умножать число своих орудий»
[1738]. «Отыщите Сорбье, – обратился Наполеон к Лежену, – пусть он поставит всю артиллерию моей гвардии на позиции, занятой генералом Фрианом, куда вы с ним поедете; он развернет 60 орудий под углом к линии врага, чтобы раздавить ее с фланга, а Мюрат его поддержит. Езжайте!»
[1739] Вероятно, в то же время император выдвигает вперед дивизию Роге из Молодой гвардии; она должна была «подкрепить» войска 1-го и 3-го корпусов, уже перешедшие Семеновский овраг
[1740].
Во время рекогносцировки Наполеон оказался в расположении 2-й пехотной дивизии. Проезжая рядом с солдатами Фриана, он спросил, кто ими «командовал в то время». Ему ответили, что, несмотря на рану, командует по-прежнему Фриан. «Хорошо, – сказал Наполеон, – я спокоен: пусть делает, как знает»
[1741]. Но Фриану недолго оставалось находиться на поле боя. В 4 часа русская пуля пробила насквозь бедро генерала, и, окровавленный, он был унесен в амбуланс. В командование 4-й дивизией вступил Дюфур
[1742].
Французский историк Тири утверждает, что командование дивизией Фриана принял начальник штаба 2-й дивизии штабной полковник П. Галише. В литературе даже описывается следующий эпизод. В тот момент, когда раненый Фриан был унесен в госпиталь, подоспел Мюрат. Русская пуля прошла между ним и Галише. «Здесь не очень-то приятно», – сказал с улыбкой Мюрат. «Между тем мы останемся», – произнес в ответ Галише и после этого принял командование над 2-й дивизией
[1743]. По-видимому, это произошло около четырех часов, поскольку, по утверждению Дюфура, именно в 4 часа, сразу после ранения, Фриан позвал его и передал командование дивизией
[1744].
