Совершенно иной характер носила книга Рот фон Шрекенштайна, в 1812 г. младшего лейтенанта «полка Цастрова» и ординарца Тильмана, а к моменту написания работы – генерала и командира корпуса. Сопоставляя собственные воспоминания с вышедшими к тому времени иными материалами, Рот фон Шрекенштайн пришел к выводу, что атака дивизии Ватье, которая завершилась смертью Коленкура, была совершенно неудачной. Причем атака была направлена на северный фланг батареи, а не на южный, как традиционно полагали. С южного склона, как утверждал автор, серьезной борьбы с русской пехотой, от пуль которой и погиб Коленкур, не было
[1885].
Из книги однозначно следовало, что батарея была взята исключительно саксонцами, и прежде всего кавалерией Гар дю Кор. Рот фон Шрекенштайн, не скрывая обиды и возмущения, писал о том, как немецкие герои были несправедливо забыты французским командованием, приписавшим всю славу кирасирам Коленкура. Вероятно, на основе каких-то устных рассказов, без сомнения легендарных, автор привел следующий эпизод. Бертье, увидев в подзорную трубу, как саксонские кавалеристы взяли редут, немедленно сообщил об этом рядом стоявшему Наполеону. Император сам направил трубу на слабо видимый редут и, заметив пару синих мундиров, возможно польских кирасир, возразил: «Это не так; они в синих колетах: это мои кирасиры». После этого, отмечал автор, 18-й бюллетень и создает профранцузскую легенду о Коленкуре, развитую позже в поэтических сценах Сегюра и даже закрепленную в работе Шамбрэ
[1886].
Выводы Рот фон Шрекенштайна еще более подтверждались воспоминаниями Ф.Л.А. фон Меерхайма, в 1812 г. премьер-лейтенанта полка Гар дю Кор, и И. фон Минквица, первого лейтенанта «полка Цастрова», адъютанта генерала Тильмана, вышедшими в 1860 –1870-е гг.
[1887] Если из строк Меерхайма можно было только понять, что вся слава взятия батареи принадлежала саксонцам, а французские кирасиры вообще оказали во время штурма слабую поддержку, то Минквиц, во многом следуя за книгой Рот фон Шрекенштайна, открыто вступал в полемику с французами. Немецкий взгляд на события вокруг Курганной высоты был еще более закреплен в 1887 г. с выходом специального исследования Дитфурта, посвященного Бородинскому сражению. Дитфурт внес только одно уточнение в картину, предложенную Рот фон Шрекенштайном: Коленкур атаковал «редут» не с севера, а с юга; и остатки его войск спешно отступили, когда Гар дю Кор был в нескольких сотнях метрах от укрепления
[1888]. В целом, несмотря на вариации, «саксонская версия» прочно вошла в немецкую литературу, часто сопровождаясь обвинениями в адрес французского командования, приписавшего главные заслуги «своим» кирасирам. Конечно, как признавал в 1912 г. П. Хольцхаузен, французы во главе с Коленкуром доблестно способствовали атаке, но честь взятия батареи принадлежала все-таки немецким кавалеристам
[1889].
Основными сторонниками и популяризаторами «саксонской версии» в ХХ в. стали англоязычные авторы. В специальной работе о Бородинском сражении, вышедшей в 1973 г., англичанин Даффи целиком воспроизвел версию Рот фон Шрекенштайна. Помещая 2-й кавалерийский корпус прямо напротив Курганной высоты, Даффи «направляет» его в атаку на северный фланг люнета, а 4-й корпус – на южный. Роль Коленкура Даффи низвел до роли простого «командира бригады дивизии Ватье». С тех пор, вслед за Даффи, эту версию, в более или менее подробном варианте, пересказывают американцы Кэйт, Рьен, Нафзигер и британский автор Остин. Пожалуй, только Палмер и Чандлер, которые не пытались вникать в частности, склонялись к «французской версии»
[1890].
Отечественная историография Бородинского сражения, несмотря на широкую известность «французской версии» и уважение к славной смерти Коленкура, нередко предпочитала отдавать пальму первенства отнюдь не французским кавалеристам. Уже в первой серьезной работе русского автора (Бутурлина), когда еще не были широко известны свидетельства саксонских участников великой битвы, отмечалось, что Коленкур, ворвавшийся с 5-м кирасирским полком в люнет, был оттуда выбит, а укрепление взято пехотой вице-короля. Восторгаясь славной гибелью Коленкура, но предлагая тот же, что и Бутурлин, вариант событий, писал об этом эпизоде Ф. Н. Глинка. Из путано-восторженного изображения, которое предложил Михайловский-Данилевский, тоже можно было понять, что отнюдь не 2-й кавалерийский корпус, а саксонская конница ворвалась в «редут»
[1891]. Наконец, Богданович, опубликовавший свою книгу уже после выхода работы Рот фон Шрекенштайна, целиком принял версию этого автора. Разделяя идею о том, что «редут» захватили саксонцы, Геруа и Скугаревский тем не менее считали, что Коленкур во главе 5-го кирасирского полка атаковал с юга, еще до нападения дивизии Лоржа
[1892]. Прямо писал о том, что на батарею ворвались саксонцы, Е. В. Тарле
[1893].
Позже, в 1960 –1980-е гг. в советских исследованиях началась настоящая путаница. Если, например, Жилин, не утруждая себя вниманием «к частностям», просто следовал за французской версией (между прочим, как и его критик Троицкий), то Бескровный и авторы юбилейного издания «Бородино. 1812», предложили еще более «хитроумный» вариант: они «включили» бригаду Тильмана в «кавалерию Коленкура»(!), тем самым одним махом примирив обе версии
[1894].
В наши дни в статье об участии французских карабинеров в Бородинском сражении А. А. Васильев, не останавливаясь специально на интересующем нас вопросе, отметил, что дивизия Ватье вынуждена была отступить от «редута» и «на смену ей пришли саксонские и польские кирасиры»
[1895].
