Полагаем, что склонялся к «саксонской версии» и крупнейший польский историк 1812 г. Кукель. Однако, работая над темой в эпоху широкого польско-французского военного сотрудничества, он предпочел не затрагивать того, что составляло для французов предмет национальной военной гордости
[1896].
Между тем существует и третья версия захвата Курганной высоты. Правда, она слабо представлена в литературе. Эта версия связывает захват батареи исключительно с войсками Богарне. Так, Фезенсак писал, что «большой редут», взятый «полком кирасир», был вновь отобран неприятелем, а затем снова и окончательно захвачен войсками вице-короля. Г.Ф. фон Флотов, обер-лейтенант, адъютант генерала Прейзинга, наблюдавший штурм батареи с крайнего северного фланга, не упоминая о кавалерийской атаке укрепления, записал, что редут «взяла пехота 4-го корпуса». Командир 2-й бригады 14-й пехотной дивизии Брусье генерал Л. Альмера в записке о себе, также умолчав о кавалерийской атаке, ставил своей бригаде целиком в заслугу взятие и удержание «редута». Лабом упомянул атаку кирасир Коленкура на «редут», но заметил, что те отступили и их место заняла пехота, которая обошла «редут справа и слева»
[1897].
Наиболее последовательно эта третья версия покорения батареи Раевского представлена в воспоминаниях унтер-офицера Ж. Л. Хенкенса, исполнявшего обязанности старшего адъютанта 6-го конноегерского полка бригады генерала Жерара дивизии Шастеля. Картина, представленная им, выглядела следующим образом. Корпус Коленкура, который шел на «редут» в первой линии, был атакован на его подступах русской кавалерией; французские карабинеры, шедшие на правом фланге 2-го корпуса, вынуждены были «броситься на эту кавалерию, и кирасиры в одиночку подъехали к большому редуту, который не смогли взять». Именно тогда кавалерия Груши, шедшая во второй линии, пошла вперед, взяла и «удержала большой редут, несмотря на огонь, который русская артиллерия тотчас же направила на него. Мы не покинули его до тех пор, – продолжает Хенкенс, – пока пехота вице-короля не заполнила его»
[1898]. Кому же принадлежала честь покорения «большого редута»? Попытаемся представить, как могли происходить события в действительности.
К 2 часам дня пехота вице-короля, выслав вперед масс пехоты застрельщиков, медленно продвигалась к «большому редуту», все более ощущая на себе действие русских батарей. Наконец, примерно в начале 3-го часа Мюрат отдает приказ резервной кавалерии атаковать русский «редут». Первой двинулась дивизия Ватье, имея впереди себя 5-й, затем – 8-й, а в последней линии – 10-й кирасирский полк. Рядом с густыми массами тяжелой кавалерии шли два эскадрона 2-го шеволежерского полка. Не обращая внимания на залпы картечи, кавалерийская масса достигла южного фланга люнета и разделилась. Часть всадников пыталась через полузасыпанный ров и полуобвалившийся эскарп, а некоторые – через южный проход в палисаде – ворваться в укрепление; другая группа кавалеристов оказалась в тылу укрепления, возле полуразрушенного палисада, тщетно стремясь сбросить стоявшую там пехоту в овраг ручья Огник. Несмотря на отчаянное сопротивление артиллеристов и пехотного прикрытия, некоторым кирасирам 5-го и 8-го полков удалось-таки ворваться на батарею (примерно через час их трупы увидел там поляк Брандт)
[1899]. Те всадники, которые боролись рядом с укреплением и пытались расстроить пехотные батальоны, были отбиты. Те же, кто был с восточной стороны «редута», попали под огонь, как полагал Скугаревский, солдат Ширванского и Уфимского полков, а оказавшиеся южнее – Бутырского и правофланговых полков 4-го пехотного корпуса. Сам Коленкур, вероятно, так и не попал в «редут», а был убит (по одной версии – ружейной пулей, по другой – картечной, в грудь ниже сердца) «справа редута у горжи», как гласил 18-й бюллетень. Рядом с повалившимся с лошади генералом оказался его адъютант, 38-летний лейтенант Ф.-Ж.-Л. Вольбер, который позаботился о том, чтобы вынести тело своего начальника из пекла.
Весь бой длился недолго, 15–20 минут; кирасиры не смогли захватить «редут» и отбросить стоявшие рядом пехотные батальоны. Расстроенные массы кавалерии отхлынули назад. Куда именно они отступили – можно только догадываться. В разгар страшного побоища, когда сам «редут» и вся местность вокруг оказались затянутыми плотным дымом, а набежавший ветер поднял густые облака пыли, вряд ли кто-то мог это проследить. Воспоминаний кавалеристов дивизии Ватье практически не осталось. В рапорте же Мюрата вообще никто из этой дивизии даже не был упомянут! Карабинеры дивизии Дефранса, собравшие свои воспоминания, с нескрываемым удивлением отметили этот факт
[1900]. Свидетельствует ли он о том, что Неаполитанский король был недоволен результатами атаки дивизии? Возможно. Однако потери полков дивизии Ватье однозначно свидетельствуют об их активном участии в бою, особенно 8-го и 5-го кирасирских (в 8-м выбыло из строя 16 офицеров; в 5-м – 10, в 10-м – 5; во 2-м шеволежерском – тоже 5), и вполне сопоставимы с потерями 1-го и 2-го карабинерных дивизии Дефранса (выбыло из строя соответственно 11 и 9 офицеров), бывшими до позднего вечера в сражении
[1901].
Были ли жертвы солдат Ватье напрасными? Отнюдь нет. Из многочисленных, хотя нередко и романтизированных описаний очевидцев атаки Коленкуром Курганной высоты (Пеле, Лабома, Гриуа, Лежена и др.) с неизменностью следует один вполне достоверный вывод: «вулкан потух». Гарнизон «редута» и некоторые войска, стоявшие вокруг, оказались на время парализованными. Им нужно было время, чтобы оправиться от столь неожиданной и дерзкой атаки кирасир. Как раз в это мгновение на батарею обрушился второй удар. «Внезапно вражеские батареи замолчали, – вспоминал лейтенант саксонского шеволежерского полка «принц Альбрехт» фон Ляйссниг, – дым и пыль развеялись; свет осветил равнину. Я увидел тогда многочисленные полки кавалерии (в их числе два саксонских), бросившиеся против батарей редута…»
[1902]
