Как бы ни были убедительны сведения о 9-м линейном полку, следует признать, что рядом с ним столь же храбро сражались 35-й
[1910] и, особенно, 21-й
[1911]. Нередко упоминается и 17-й полк
[1912].
Что же касается пленения П. Г. Лихачева, то эту честь чаще всего отдают итальянцу Козимо Дель Фанте, командиру батальона пеших егерей итальянской королевской гвардии, состоявшему при штабе вице-короля, который вырвал генерала из рук рассвирепевших солдат и «спас ему жизнь против его воли». Ложье утверждает, что Богарне здесь же, на поле боя, назначил его своим адъютантом. Между тем Уртуль в своем исследовании 2000 г. называет не Дель Фанте, но французского капитана де Жувокура (de Jouvaucourt) тем офицером, который взял в плен Лихачева.
Овладев «редутом», пехота стала пытаться продвинуться дальше, поддерживая свою кавалерию.
3.5.5. Бой к востоку от «большого редута»
В то время, когда Гар дю Кор оказался своим фронтом прямо перед батареей Раевского, «полк Цастрова» шел сзади, заметно отклоняясь вправо. Рот фон Шрекенштайн, скакавший на маленькой кобыле графа Зейдевица с правого фланга, вспоминал, что «полк Цастрова» «задел» укрепление только краем левого фланга
[1913], а фронтом оказался перед стрелявшей русской пехотой, которая, однако, сразу же отступила к оврагу. Перед склонами оврага «полк Цастрова» стал тормозить и останавливать лошадей. Русская пехота, бывшая метрах в тридцати-сорока, вероятно, не сразу заметила эту остановку из-за очень густого дыма. «Полк Цастрова», в тот момент под командой майоров Нерхоффа (Nerhoff) и Шёнфельда (Schönfeld), был быстро приведен в порядок. Справа от него остановился польский полк Малаховского. Видя, что русская пехота концентрируется в овраге и собирается контратаковать, Тильман приказал польским кирасирам немедленно напасть на нее. Тотчас же 60–80 кирасиров во главе с ротмистром Воловичем (Wollowitzsch) сошли рысью в узкий овраг и стали выбивать русских пехотинцев. Овраг был достаточно узким, и поэтому приходилось атаковать по фронту в несколько человек
[1914].
Где-то немного правее поляков оказались вестфальские кирасиры, а далее – поляки Рожнецкого. Рядом с ними находился Латур-Мобур. Генерал закричал Рот фон Шрекенштайну, чтобы тот подъехал к нему и передал приказ (вероятно, для «полка Цастрова») немедленно атаковать русскую пехоту, стоявшую левее полка на плато
[1915]. Три каре русской пехоты были атакованы, но неудачно. Достигнув пехотных масс, «полк Цастрова» разошелся влево и вправо, а в тылу за пехотными каре оказались неприятельские драгуны. Кавалеристы сшиблись. И русские драгуны, и саксонцы должны были отойти. Вестфальцы, бывшие справа, также отходили. Как только саксонские кирасиры успели вновь собраться и восстановить строй, они увидели справа от себя идущих в атаку французских карабинеров. За ними шел еще один кавалерийский полк, обрушившийся, но неудачно, на русскую пехоту, которая только что отбила саксонцев
[1916].
Русское командование, еще готовясь к отражению вражеской атаки на батарею Раевского, попыталось подтянуть туда кавалерию. Однако к началу боя большая часть 2-го и 3-го кавалерийских корпусов еще не подошла, а 2-я бригада 1-й кирасирской дивизии оказалась, к удивлению Барклая-де-Толли, отосланной на левый фланг. Поэтому адъютант Барклая В. И. Левенштерн бросился к полкам генерал-майора И. Е. Шевича – Конногвардейскому и Конной гвардии – и спешно привел их к месту боя
[1917].
Вражеская кавалерия уже врубилась в пехоту 24-й дивизии и атаковала солдат 4-го корпуса и 7-й дивизии, когда русская конная гвардия была брошена в контратаку. Только позже стали подходить части 2-го и 3-го кавалерийских корпусов. Сумятица кавалерийского боя, разыгравшегося восточнее Курганной высоты, а также отрывочность и путаность рапортов и воспоминаний не позволяют создать предельно точную картину событий. Особенно сложно сопоставить русские материалы с зарубежными. Попытаемся все же проследить ход боя глазами наполеоновских кавалеристов.
После первой атаки саксонцев на русскую пехоту, стоявшую за Курганом, между «полком Цастрова» и укреплениями оказалась часть полка Гар дю Кор, а за ней – польские кирасиры. Укрепление было где-то в 150 метрах в тылу с левого фланга. Тогда Латур-Мобур приказывает Тильману снова идти в атаку (на этот раз всеми тремя полками) на русскую пехоту, которая несколько отошла и выстроила свои батальоны в шахматном порядке. Бригада рысью пошла вперед. Тильман был в голове Гар дю Кора. Воодушевляя солдат, несся вперед окровавленный майор фон Шёнфельд. Русская пехота, подпустив кирасир на 20 шагов, дала залп. Среди убитых всадников были ротмистр граф Ортцен (Oertzen) и лейтенант Хакке (Hacke) из «полка Цастрова»
[1918]. Хотя некоторые офицеры и рядовые смогли прорвать пехотные ряды, но большая часть всадников прошла вправо и влево от пехотного каре. Пехота, сбившись в беспорядочную, но замкнутую со всех сторон толпу, устояла. Позади пехоты вновь оказалась русская кавалерия. Вначале она приняла саксонцев за своих из-за светлых колетов и черных касок и, растерявшись, была ими отброшена. Вероятно, одновременно по русской кавалерии пришелся удар со стороны кавалеристов Груши. Здесь саксонцы были изумлены, встретив 2-й баварский шеволежерский полк из дивизии Шастеля. Не успели немецкие всадники порадоваться встрече, как были атакованы русскими кавалергардами и полком Конной гвардии. Удар был столь сильным, что кавалеристы Тильмана откатились до того места, откуда их послал в атаку Латур-Мобур. Русские гвардейцы, преследуя врага, не уставая рубили саксонцев своими огромными палашами. Рядом с Рот фон Шрекенштайном скакал русский гвардеец, успевший нанести ему сильный удар, который, однако, пришелся по каске, оглушив молодого офицера. «Сопроводив» Шрекенштайна до того места, где саксонцы остановились и стали выстраиваться, русский кавалерист с трудом смог развернуть свою лошадь и поскакал обратно. Шрекенштайн успел его ударить, но неудачно
[1919].
