Мы располагаем 256 письмами, отправленными из главных сил Великой армии в период со дня Бородинского сражения 7 сентября по 18–19 октября 1812 г., когда армия покинула Москву и начала отступление. Учитывая возможность заметной эволюции в настроениях чинов за этот период, мы разделили его на два этапа – с 7 сентября по 30 октября (97 писем) и с 1 по 18/19 октября (159 писем)
[2117]. Выделив основные тематические единицы и смысловые высказывания, а также распределив письма по социальному статусу их авторов в системе официальной иерархии, мы получили следующие результаты.
Таблица 1
Распределение тематических единиц и смысловых высказываний в письмах чинов Великой армии (7 сентября – 30 сентября 1812 г.)
Таблица 2
Распределение тематических единиц и смысловых высказываний в письмах чинов Великой армии (1 октября – 18/19 октября 1812 г.)
Итак, до октября месяца армия была озабочена, прежде всего, потерями, понесенными, главным образом, на Бородинском поле. «Не знаю, сколько мы всего потеряли, но что касается нашей роты, то осталось 24 человека из 140 человек», – сообщает Ф. Пулашо, солдат 21-го линейного из 3-й пехотной дивизии 1-го корпуса
[2118]. «Наш полк, который постоянно был во главе всех войск, сильно пострадал. У нас многие офицеры ранены или убиты, среди последних три командира батальона из пяти. У меня легкая контузия, которая немного сказывалась в течение 8 или 10 дней…» – пишет домой Ж.-П.-М. Барье, офицер 17-го линейного (1-й дивизии 1-го корпуса), который так же, как и 21-й, боролся за батарею Раевского
[2119]. О том, что из четырех батальонов 30-го линейного после битвы сформированы два батальона, сообщал старший сержант этого злополучного полка Фуке. «Наш дивизионный генерал Моран, наш командир бригады, наш полковник, наш старший майор ранены, три командира батальона убиты, 16 офицеров убиты, 52 офицера ранены, а сколько солдат…»
[2120] «Дело в том, мой дорогой, – дипломатично пишет своему другу полковнику Ж.-Ф. Ноосу в Данциг дивизионный генерал Л.-Ж. Грандо, – что мы очень жестоким манером взаимно с русскими поджарили друг друга. Враг очень много потерял, мы тоже, но тише. Все, что я сказал, правда, но это между Вами и мной»
[2121].
Те части корпуса Даву, которые боролись за Семеновские укрепления, пострадали не меньше. «Я потерял большое количество храбрых бойцов всех чинов моего полка», – скупо напишет генерал Ж.-Л. Шарьер о своем 57-м линейном
[2122]. «Говорят, что все баталии – Аустерлиц, Иена, Пултуск, Эйлау, Экмюль и Ваграм – не сравнятся с последней битвой 7 сентября. Ты, конечно, прочла изложение этого знаменитого дела в печати, – обращался к любимой женщине м-ль Ж. Бонграс лейтенант 25-го линейного П.-Л. Паради, – но я без преувеличения могу сказать, что поле битвы, которое протянулось на 3 лье, было покрыто мертвыми и ранеными». И хотя Паради заявил, что большинство трупов принадлежало русским, но в конце все-таки добавил: «В этом деле я потерял многих добрых товарищей»
[2123].
Немало писалось и о больших потерях 3-го армейского корпуса. Генерал Шелер в середине сентября писал королю Вюртемберга, что дивизия Ледрю, в которой было 11 тыс. человек, теперь насчитывает не более 2 тыс., а дивизия Разу, которая менее пострадала в сражении, насчитывает самое большее 3 тыс. По мнению Шелера, к середине сентября в вюртембергской пехоте под ружьем было не более 1197 человек, в кавалерии – 444, в артиллерии – 385. В госпиталях находилось 5289 человек
[2124].
О катастрофическом состоянии после сражения 8-го армейского корпуса свидетельствуют чуть ли не все письма, исходящие от его чинов. «Я сейчас (после легкой раны, которую получил 7 сентября у Масии в генеральном сражении от большой пули в правую ногу) здоров и весел, да и рана-то была легкой, через 8 дней я уже мог ходить! Но очень многие из моих друзей поплатились гораздо тяжелее…» – писал домой сержант гренадерской роты 1-го батальона 2-го полка вестфальской линейной пехоты Х. Эрихрат
[2125]. «7 сентября было третье сражение под Циаско, которое длилось три дня» и «где пули сыпались дождем как горох», – пишет солдат И. А. Вернке из того же корпуса. «Полк насчитывает уже около четырех сотен человек, ибо он вышел из огня…» «Даже не знаю, что на этот раз и написать, кроме того, что вскоре вы увидите многих калек без рук и ног…»
[2126]
О том, что 7 сентября армия потеряла 1050 канониров и 83 офицера артиллерии разных чинов убитыми, написал домой командир батальона из штаба резервной артиллерии 5-го (польского) корпуса Кобыляньский
[2127].
Каковы же были реальные потери Великой армии в Бородинском сражении? Насколько адекватно отразили строки армейских писем реальное положение дел?
