С 1930-х гг. берет начало просопографическое направление. Ж. Сис представил уникальный словарь генералов и адмиралов эпохи Революции и Первой империи
[546]. Завершались 1930-е годы выходом книги генерала Ш. де Голля, в которой автор попытался вписать армию Первой империи в историческую эволюцию вооруженных сил Франции
[547]. С начала 50-х гг. изучение структур наполеоновской армии возобновилось
[548], после чего на протяжении 60-х и 70-х гг. вышла целая серия работ
[549], осветивших не только социальное происхождение воинов Первой империи, их возрастную, образовательную структуры, роль военных в пополнении наполеоновского дворянства, но также затронувших проблему социальной ориентации и социальных связей внутри армии. Теперь армия Наполеона выглядела уже не как безмолвный механизм в руках великого диктатора, но как сложнейший, во многом самовоспроизводящийся и воздействующий на самого Наполеона организм.
Последними в ряду работ французских историков могут быть названы книги А. Пижара
[550], впрочем вызвавшие и критические отклики, работы Ж.-П. Берто (проанализировал социальный облик наполеоновского солдата, его чаяния, надежды и мотивы поведения)
[551], Ж.-Ж. Брежона (представил общую картину эпохи 1812 года, соединив элементы войны, политики, социальной жизни и культуры)
[552], а также монументальный обобщающий 4-томный труд директора Фонда Наполеона Т. Ленца
[553] и работы Н. Петито
[554].
Не менее интересно идет исследование армии Наполеона в англоязычной историографии. После того как в 1937 г. А. Вагтс поставил проблему милитаризма, выведя за рамки этого явления наполеоновскую систему цезаризма
[555], в Британии и США не утихают споры вокруг армии Первой империи. Интересным примером этой дискуссии стал спор о «движущих пружинах» наполеоновской армии, начатый в 1989 г. британским историком Дж. Линном. По его мнению, французская армия в конце XVIII – начале XIX в. прошла трансформацию из армии «добродетели» в армию «чести». При этом функционально армия стала играть ту же роль, которую играла аристократия при Старом порядке. Основным мотивационным фактором этой новой аристократии стала честь, понимаемая автором как соединение чувства воинской доблести с персональной материальной заинтересованностью в социальном продвижении и обогащении. При этом Наполеон, выступая как бог войны, как средоточие и источник этой воинской чести, тем самым легитимизировал свою власть. Американский историк О. Коннели немедленно выступил с критикой позиции Линна. По его мнению, переоценивать роль военной корпорации в управлении жизнью Франции и Империи не стоит. Точно так же не стоит воспринимать наполеоновскую армию как некую модель, которая навязывалась Наполеоном всему европейскому сообществу
[556].
В 1995 г. британский исследователь Ч. Дж. Исдейл, по сути, развил идеи Линна
[557]. Во Франции к началу XIX в., как он полагал, образовалась мощная группа, интересы которой были связаны с перманентной войной и которая втянула в систему грабежа и милитаризированной экономики массы французского населения. Таким образом, Исдейл оценивал Великую армию как своего рода предшественницу армий тоталитарных обществ ХХ в.
Пожалуй, наиболее крупной работой в англо-американской историографии, посвященной феномену наполеоновской армии, является исследование Дж. Р. Элтинга, впервые вышедшее в 1988 г.
[558] Автор попытался скрупулезно осветить все основные стороны жизни Великой армии – от ее происхождения до функционирования отдельных родов войск. Несмотря на энциклопедичность труда, Элтингу все же не удалось создать убедительной цельной картины. Работа американца Дж. Нафзигера, специально посвященная Великой армии 1812 г. и вышедшая в один год с книгой Элтинга, тоже представляла интерес
[559]. Однако чисто военно-исторический подход автора к материалу не позволил ему увидеть внутренний механизм функционирования наполеоновской армии.
Среди работ последнего времени особенно выделяется несколько беглая, но небезынтересная книга Р. Блауфарба «Французская армия 1750–1820»
[560], труд А. Форреста, британского историка, попытавшегося на основе изучения эпистолярного наследия периода Революции и Наполеоновских войн проникнуть в сознание и душу французского солдата
[561], книга Б. Мартина, обратившегося к теме солдатской дружбы, роли женщин, семьи, воспитания детей и к сфере сексуальности в эпоху Наполеона
[562], и книга американца М. Хьюза с говорящим названием «Выковывание Великой армии Наполеона: мотивация, военная культура и мужественность во французской армии, 1800–1808 гг.»
[563].
