Джон Мьюр, основатель организации Sierra Club (и, пожалуй, самый первый «странник» планеты), всегда поражался состоятельным путешественникам, которые приезжали в Йосемитский национальный парк всего на несколько часов. Мьюр называл таких людей «обделенными временем» — они были настолько одержимы своим материальным благосостоянием и социальным положением, что не могли найти времени для того, чтобы в полной мере насладиться величием дикой природы калифорнийских гор. Летом 1871 года Йосемитский парк посетил Ральф Уолдо Эмерсон, который при виде секвой не смог сдержать восхищения: «Какое чудо, что, ступив лишь пару шагов, мы оказались среди всех этих деревьев». Однако, когда через пару часов Эмерсон покинул парк, Мьюр усмехнулся, выразив сомнения, что знаменитый транс-ценденталист вообще заметил деревья.
Практически столетие спустя натуралист Эдвин Уэй Тил вслед за Мьюром сокрушался о бешеной скорости жизни современного общества. «Свобода в том виде, каком ее знал Джон Мьюр, — писал он в 1956 году в своей книге «Осень в Америке» (Autumn Across America), — с обилием времени, днями без строго распорядка и широтой выбора, <.. .> такая свобода становится все более редкой, все менее достижимой и все более эфемерной с каждым новым поколением».
Однако мысли Тила об эфемерности личной свободы были столь же пустым обобщением в 1956 году, сколь остаются им и сейчас. Джон Мьюр прекрасно понимал, что привычка странствовать никогда не зависела от непостоянных общественных представлений об идеальном образе жизни. Скорее, она всегда была личным выбором в обществе, которое постоянно подталкивало нас в прямо противоположную сторону.
* * *
Есть одна притча, связанная с традициями Отцов-пустынников, христианских монахов, которые жили в пустынях Египта примерно 1700 лет назад. Согласно этой притче, два монаха, Теодор и Луций, страстно мечтали посмотреть мир. Однако они дали священный обет, который не позволял им покинуть общину. В результате, чтобы утолить свою жажду странствий, Теодор и Луций научились «справляться с искушением», откладывая свои путешествия на будущее. Когда наступало лето, они говорили: «Отправимся в путь зимой». Когда приходила зима, они говорили: «Отправимся в путь летом». Так продолжалось более 50 лет, и они ни разу не покинули монастырь и не нарушили свой обет.
Разумеется, большинство из нас подобных обетов не давали, но мы все равно живем словно эти монахи, привязываясь к дому или работе и используя будущее в качестве надуманного предлога, который оправдывает настоящее. В результате мы проводим, как писал Торо, «лучшую часть своей жизни, зарабатывая деньги, чтобы насладиться сомнительной свободой в наименее ценный период жизни». «Нам бы хотелось бросить все и отправиться путешествовать по миру, — говорим мы себе, — просто сейчас неподходящий момент». У нас есть безграничный выбор, но мы отказываемся его делать. Обустраивая быт, мы становимся настолько одержимы домашней стабильностью, что забываем, для чего она изначально была нам нужна.
Странствия — это храбрость, позволяющая перестать слишком крепко цепляться за так называемую стабильность этого мира. Странствия — это отказ откладывать путешествия на якобы более подходящее время. Странствия — это возможность самому определять обстоятельства своей жизни вместо того, чтобы пассивно выжидать, пока эти обстоятельства определяют вашу судьбу.
Таким образом, вопрос о том, когда и как отправиться в странствия — вовсе не вопрос. Странствия начинаются сейчас. Даже если непосредственно в путь вы сможете отправиться через несколько месяцев или лет, странствия начинаются в то самое мгновение, когда вы перестаете искать оправдания, начинаете копить деньги и просматривать географические карты, с волнением в душе изучая открывающиеся перед вами возможности. С этого момента реальность странствий обретает более четкие очертания, ваше мировоззрение меняется, и вы начинаете ощущать дух свободы, пьянящую неопределенность истинных путешествий.
Таким образом, странствия — это не просто процесс вакцинации и сбор чемоданов. Это постоянная практика поисков и извлечения уроков, борьбы со страхами и изменения привычек, практика культивирования в своей душе восхищения новыми людьми и новыми местами. Подобное отношение нельзя получить на стойке регистрации в аэропорту вместе с посадочным талоном. Это процесс, который начинается дома. Это процесс, с помощью которого впервые прощупываете почву дороги, ведущей в чудесные новые места.
*
[51]
[51]
Разумеется, обретение свободы требует усилий и труда, а труд тесно связан со странствиями как по финансовым, так и по психологическим причинам.
Чтобы понять психологическое значение труда, достаточно взглянуть на людей, которые путешествуют по миру на деньги родителей. Иногда их называют «трастаманами»
[51]. Это одни из наиболее заметных и наименее счастливых людей в пестрой толпе путешественников. Они одеваются согласно местной моде и порхают от одного экзотического пункта назначения к другому, одержимо участвуя в местных политических акциях, экспериментируя с экзотическими веществами и с головой окунаясь во все мыслимые и немыслимые незападные вероисповедания. Поговорите с ними, и они вам расскажут, что ищут в жизни нечто «значимое».
Однако на самом деле они ищут причину, по которой изначально отправились путешествовать. Им никогда не приходилось трудиться ради собственной свободы, а потому их дорожный опыт никак не отражается на их духовном развитии: он никак не связан с их жизнью вне путешествий. Они тратят в пути огромное количество времени и денег, но никогда не тратят достаточно душевных сил. И в результате ценность их опыта путешествий минимальна.
Торо затрагивал эту тему в книге «Уолден, или Жизнь в лесу». «Кто научится большему к концу месяца, — писал он, — мальчишка, который сам выковал себе складной нож из куска металла, что он своими руками выкопал и расплавил, прочитав об этом все возможные книги, или мальчишка, который <.. .> получил ножик Rogers в подарок от отца? Кто из них скорее порежет себе пальцы?»
На определенном уровне сама идея того, что свобода связана с работой, может показаться удручающей. Это вовсе не так. Ведь невзирая на удивительный опыт, который ждет вас в далеких землях, «значимая» составляющая путешествия всегда начинается дома, с личного вклада в будущие чудеса.
На практическом уровне существуют бесчисленные способы заработать на жизнь в дороге. Во время своих путешествий я встречал множество странников самых разных возрастов и профессий с самыми разными биографиями. Мне попадались секретари, банкиры и полицейские, которые бросили работу и решили отправиться в странствия, чтобы отдохнуть перед началом новой главы в своей жизни. Мне попадались юристы, брокеры и социальные работники, которые взяли отпуск на несколько месяцев и решили попробовать поработать в другом месте. Мне попадались талантливые специалисты — официанты, веб-разработчики, стриптизерши — которые осознали, что, проработав всего несколько недель, они могут накопить на несколько месяцев путешествий. Мне попадались музыканты, дальнобойщики и консультанты по развитию карьеры, которые ради странствий делали большие перерывы в работе. Мне попадались офицеры, инженеры и бизнесмены, которые выходили в отставку, увольнялись или отходили от дел, чтобы выделить на путешествия год или два, прежде чем перейти на новое место работы или службы или начинать новый проект. Одними из самых заядлых странников, что я встречал, были сезонные рабочие (плотники, сотрудники парков и профессиональные рыбаки), которые каждый год зимуют в теплых экзотических странах мира. Другие — учителя, врачи, бармены, журналисты, — продолжали работать во время своих странствий, совмещая работу с путешествиями. До того, как я стал писателем, я использовал массу «нетрадиционных» способов заработка (ландшафтный дизайн, розничная торговля, временная работа), чтобы накопить деньги на странствия.
