– Не надо, – быстро пробормотала я.
– Все в порядке, – сказал он, протягивая мне свое темно-синее худи.
– Нет, и правда не стоит.
– Ни в коем случае не позволю тебе замерзнуть. Так что давай надевай! – потребовал он.
– Хорошо, – сказала я, кутаясь в мягкую толстовку, которая невероятно приятно пахла Престоном. – Тебе и правда не холодно?
Престон, в одной только белой футболке, покачал головой.
– Настоящие мужчины не мерзнут. А теперь вернемся к моей экскурсии, ведь я выучил текст наизусть, чтобы произвести впечатление.
Я рассмеялась и махнула рукой, чтобы он продолжал.
– Итак, наш сэр Уинтерли, несмотря на свое пристрастие к женщинам, был очень уважаемым членом общины, так как финансировал строительство близлежащей приходской церкви в Дарктрю.
– Чтобы тем самым искупить свои грехи?
Престон с нетерпением поднял брови, словно предстоящее было его любимой частью истории.
– Говорят, он сделал это потому, что в Грин-Манор произошло убийство.
– Здесь убили человека? – спросила я, уставившись на серый особняк.
Престон наклонился ближе ко мне.
– Точнее, даже двух.
Я слегка наклонила голову.
– Ты же морочишь мне голову.
Он усмехнулся.
– Нет, ходят слухи, что любовница сэра Уинтерли и деревенский священник убили друг друга. Почему, точно никто не знает. Наверное, это секрет, который сэр Уинтерли унес с собой в могилу.
Я фыркнула.
– И деревенская община, вероятно, была не особо заинтересована в расследовании убийств после того, как началось строительство церкви.
– И не говори, – ответил Престон. – Но это еще не все. Много лет спустя в ночи в Грин-Манор появилась бледная женщина, одетая в зеленое. Ее видели, когда она проходила сквозь стены на верхнем этаже и отчаянно рыдала.
– И от чего же она так отчаянно рыдала? От того, что вся эта история выдумана? – я покачала головой. – Это просто какие-то страшные сказки. – Но тут я вдруг остановилась. – Сегодня, когда я смотрела в окно, мне действительно на мгновение показалось, что я вижу кого-то в зеленом плаще.
Престон театрально закатил глаза:
– О-о-о, все уже начинается.
Я игриво ткнула его в плечо.
– Тебе это доставляет удовольствие, не так ли?
– Немного, – признался он. – Неужели ты все еще уверена, что хочешь остаться здесь, с нами?
– Я не особо верю во всякие истории о призраках. Или это неуклюжая попытка избавиться от меня с первого же дня?
Престон нахмурился.
– Эй, я и неуклюжий? Ну, тебе лучше знать. Кроме того, было бы странно избавиться от тебя после того, как ты оказалась таким приятным сюрпризом. – Он ненадолго остановился, и я не знала, что на это ответить. – Ты любишь ездить верхом? – спросил он в следующее мгновение, когда мы шли по продуваемой ветром равнине к загону с тремя лошадьми. Это были два черных жеребца и темно-коричневая кобыла, нервно навострившая уши.
– Раньше любила. – Я коснулась одной рукой деревянного забора вокруг загона, протянув другую руку к кобыле. После недолгих колебаний она медленно подошла ко мне и понюхала мои пальцы, дотронувшись до них своими мягкими ноздрями.
– Январь всегда очень разборчива с незнакомыми людьми, – удивленно сказал Престон.
– Интересное имя. Кто дал его ей?
Престон оперся предплечьями о массивный деревянный забор и ответил не сразу.
– Блейк, – наконец произнес он. – Он помог ей появиться на свет.
Я подняла одну бровь.
– И наверняка это была ненастная январская ночь, я права?
Престон усмехнулся.
– Вероятно. Блейк никогда не был особенно изобретателен.
Кобыла начала прижиматься носом к моей руке, и я нежно погладила ее по шее.
Престон подошел к воротам, чтобы открыть их.
– Иди сюда и помоги мне отвести лошадей в конюшню, – уверенно сказал он и широко улыбнулся. – Тогда завтра я возьму тебя с собой в школу и оставлю дома напечатанные листовки про уродливую кузину.
Глава 4
Вместе с Престоном я повела лошадей в просторную теплую конюшню, где приятно пахло сеном. Судя по всему, она была построена совсем недавно. Широкие стойла и балки на крыше из светлого дерева создавали уютную атмосферу. Отведя Января в ее стойло, я насухо протерла кобылу полотенцем, вычистив ее шкуру, и в награду дала ей морковку.
– Ты ловко управляешься с лошадьми, – сказал Престон, тем временем ухаживающий за двумя жеребцами. – Почему ты отказалась от верховой езды?
Я помедлила и нежно похлопала кобылу по бархатистой теплой шее, прежде чем выйти из ее стойла и закрыть за собой деревянную дверь.
– Просто не было желания, – сухо сказала я, так как мне не хотелось выкладывать ему всю историю.
Он задорно ухмыльнулся.
– Ты прошла курс, где учили давать уклончивые ответы? Ты можешь лучше, Джун.
Я весело фыркнула.
– Видимо, ты любишь говорить о чужих секретах, только о своих не распространяешься.
– Конечно, так я и делаю. Иначе где же все веселье? – он обезоруживающе улыбнулся, и его белые зубы блеснули в сумеречном свете конюшни. – И ведь у каждого находятся секреты, которые он не хочет раскрывать.
Я кивнула:
– По статистике, каждого человека обременяет около тринадцати секретов. Пять из них он никогда никому не рассказывал.
– Ты знаешь необычные вещи, – заметил Престон, проверив деревянную защелку каждого стойла, прежде чем подойти ко мне. – А чем еще ты занимаешься в свободное время, кроме заучивания наизусть редкой статистики?
С улыбкой я вышла вместе с ним из конюшни на равнину, по которой гулял ветер. Запах дождя все еще витал в воздухе, и я засунула руки в карманы, уже предвкушая горячую ванну.
– Я играю в хоккей и шахматы. Однако я думала, что это будет экскурсия, а не допрос.
– Конечно, нет, на допросе я бы запер тебя в нашем подземелье, привязал к стулу и светил тебе в лицо лампой.
– Лампой? Вы не используете факелы?
Престон покачал головой.
– У нас современная пыточная.
– Тогда я спокойна.
– Именно этого я и хотел, – сказал он с легкой улыбкой и потянулся к моей руке, когда я неожиданно поскользнулась на влажной траве. – Берегись. Будь осторожна, чтобы не сломать ногу в первый день.
– Пожалуй, мне лучше надеть резиновые сапоги, – сказала я, отдергивая руку. Мы поднялись на возвышенность и снова оказались в задней части старого особняка.
