– Интересно, но ведь вы могли бы учиться и в Кембридже, – возразил он, испытующе глядя на меня. – Тамошний юридический факультет имеет отличную репутацию, кроме того, университет породил больше нобелевских лауреатов, чем любой другой в стране. Члены королевской семьи также предпочитают учиться в Кембридже.
Мой дядя откашлялся.
– И поскольку вы, совершенно случайно, тоже учились там, вы, конечно, также хотите отправить туда молодых королей и королев Королевской школы.
Мистер Кларк кивнул:
– Как скажешь. Однако я отправляю только тех, у кого есть потенциал. – Он благожелательно посмотрел на меня, и я улыбнулась в ответ.
– Итак, теперь я должен забрать у вас свою племянницу, ведь вы не должны быть единственными, кто довольствуется ее обществом, – сказал мой дядя и начал знакомить меня с другими людьми, которые, казалось, занимали какие-то важные должности.
Он вел меня из одной комнаты в другую, и я едва ли могла запомнить все имена, которые звучали через короткие промежутки времени. Но хотя мне было немного неловко, с какой гордостью дядя представлял меня обществу, я все же сочла приятным быть так радушно встреченной ими. При этом я все больше и больше осознавала, как мне жаль, что в детстве я не проводила больше времени со своими родственниками. Потому что из-за того, как дядя Эдгар превозносил тетю Катарину и как говорила о ней Мадлен, я сама хотела бы узнать ее лучше. В то лето, которое мы провели в Корнуолле, я, к сожалению, не слишком часто виделась с ней, что, по-видимому, было связано с тем, что они с отцом не особенно хорошо общались.
– У вас великолепное серое платье, моя дорогая, – заметила женщина в элегантном черном вечернем платье, которую мой дядя представил мне как миссис Уолш, увлеченно рассматривая зеленую ткань.
– Спасибо большое, мой дядя подарил его мне, – слегка раздраженно ответила я, сделав глоток апельсинового сока из своего стакана, прежде чем мне пришло в голову, что, по статистике, одна из двухсот женщин – дальтоник.
– А как вам Корнуолл? – дружелюбно спросила миссис Уолш. Ее седые волосы были средней длины, и она носила сверкающие бриллиантовые серьги.
– Хорошо. Во всяком случае, это впечатление за два дня, которые я провела здесь. Я еще не особенно много видела. Но завтра мы с классом отправляемся на экскурсию на Бодмин-Мур, чтобы увидеть каменные круги.
– О, вы, конечно, имеете в виду Хёрлеров. Да, туда вы обязательно должны отправиться, это нужно видеть. Атмосфера там действительно впечатляет. Меня морозит каждый раз, когда я оказываюсь там. – Она улыбнулась мне и подняла указательный палец. – Но будьте осторожны и ни в коем случае не считайте каменные блоки, потому что иначе с вами случится большое несчастье.
– Даже не могу себе представить, – сказала я, не желая смущать даму. – Почему же со мной должно случиться большое несчастье только из-за того, что я считаю камни?
Миссис Уолш рассмеялась.
– Хороший вопрос. Но есть вещи, которые так просто не объяснить, тем более здесь, в Корнуолле.
– Ну как, тебе весело? – услышала я вопрос Престона, когда полчаса спустя прогуливалась по ночной лужайке чуть в стороне от ярко освещенного шатра. Нежный ветер доносил до моего уха звуки музыки живой группы, которая исполняла одну песню Синатры
[11] за другой.
– Вполне. А тебе? – после того как за последний час мне представили около тридцати человек и я пыталась запомнить их лица вместе с именами, мне нужен был небольшой перерыв, и звездная ночь, как по волшебству, поманила меня наружу.
– Теперь да. – Престон подал мне бокал шампанского, прежде чем встать рядом со мной. – Но от разговора с мистером Кларком я бы с удовольствием отказался. – Он мягко прижал свой бокал к моему. – Твое здоровье.
– Твое здоровье, – сказала я, бросив на него быстрый взгляд. Он снова надушился своим дорогим парфюмом и выглядел в смокинге просто сногсшибательно. – Наш директор школы тоже расспрашивал тебя о твоих планах на будущее?
Престон загадочно улыбнулся.
– Да, но я думаю, что ему не понравился мой ответ.
– Что же ты ему сказал?
– Что я намерен сегодня танцевать с самой красивой женщиной на празднике, – ответил Престон, не задумываясь. При этом его глаза прошлись по моей фигуре сверху вниз, и я нервно уставилась в пол. Такие люди, как Карла, впитывали бы в себя комплименты, как губка, но мне сейчас было довольно неловко.
Престон сделал глоток шампанского.
– Мой отец очень рад, что ты здесь.
Я посмотрела через левое плечо на веселящихся гостей.
– Я тоже рада быть здесь. Твой отец так много делает для меня.
Престон проследил за моим взглядом, и на его лице было более серьезное выражение, чем обычно.
– Этот праздник делает его грустным и счастливым одновременно.
– Почему же он грустит? – осторожно спросила я.
Он ответил не сразу, сделав перед этим еще глоток шампанского.
– Потому что это ее день рождения.
– Тети Катарины?
Престон коротко кивнул, и в воздухе повисла странная тишина. Я чувствовала, что он думает о матери, и не хотела прерывать его мысли своими словами. Так что некоторое время мы просто стояли, глядя на большую лужайку, лошадей и темноту ночи, а позади нас праздник был в самом разгаре.
– Она любила розы, отсюда и ледяная скульптура. Но он никогда не приглашал столько людей, как в этом году, – сказал наконец Престон, глядя мне прямо в глаза. – Это из-за тебя, Джун.
Я даже не знала, хочу ли я, чтобы все это было из-за меня, и поэтому быстро выпила еще немного шампанского, которое, вероятно, было невероятно дорогим, и от которого щекотало в носу.
Престон улыбнулся.
– Ты не очень-то любишь внимание, да?
Я глубоко вздохнула.
– Зависит от повода. Не думаю, что сегодня я заслуживаю всего этого внимания.
Престон покачал головой, и огни шатра отразились в его таинственных глазах.
– Если бы ты знала, насколько ты ошибаешься.
То, как он это сказал, заставило мое сердце биться быстрее, и я не успела отвести взгляд, как он сделал шаг ближе, не отрывая от меня глаз.
– Теперь ты готова? – наконец спросил он.
Прохладный ночной воздух мягко поглаживал мою кожу, и я не знала, что ответить.
– Готова к чему? – выдохнула я.
Престон осторожно забрал у меня бокал с шампанским и кивнул в сторону шатра.
