Кейли кивнула.
– Все советуют мне сосредоточиться на том, чтобы быть готовой к грядущим событиям, но они имеют в виду тупо торчать в Иглс-Нест, ожидая, пока не рухнет власть. – Девочка сморщила нос. – Подозреваю, мой отец сомневается, что это когда-нибудь произойдет.
– Как это?
Племянница пожала плечами:
– Хоть он и проповедует мне, как идеален Иглс-Нест, но больше не ходит помогать дедушке, как раньше. Примерно год назад они сильно поссорились – не знаю, почему. Но с тех пор он почти не контачит с дедушкиным кружком. Я заметила, что он не отвечает на звонки и не ходит на собрания.
– Но, полагаю, он по-прежнему навещает своих друзей?
На языке у Мерси вертелась куча вопросов, но она сдерживалась. Ей не хотелось втягивать Кейли в свой конфликт с остальными родственниками. Пока что удалось добиться немалого прогресса в отношениях с сестрами и одним братом, однако Мерси понимала, что спешить не стоит. Даже несмотря на то, что Кейли сама сделала первый шаг, постучав в ее дверь.
– Некоторых – да. Но в последнее время отец стал вспыльчивым. Я слышала, как он велел Дэвиду Агирре катиться к черту.
– Священнику?
– Да. Папе он никогда не нравился. Отец говорил, что Агирре лжец и не имеет права проповедовать другим.
В этом мы с Леви сходимся.
– Мне кажется, Дэвид всегда больше дружил с Оуэном, чем с твоим отцом, – заметила Мерси. – По крайней мере, раньше было так.
– И теперь тоже. Дэвид входит в дедушкин кружок, – добавила племянница.
Килпатрик-старшая кивнула. Ее отец всегда окружал себя людьми, которые, как он считал, поддержат его в туманном будущем. Мерси задумалась, вошел ли Дэвид в тот узкий круг по настоянию Оуэна. Он вообще умел хоть что-нибудь, кроме как молиться? Имел строительные навыки? Скотоводческие? Садоводческие? Возможно, ее отец решил, что один из слуг Божьих на его стороне не помешает.
В этом месте Мерси, конечно, удержалась и не стала фыркать вслух.
– Я не думаю, что общество готово развалиться, – тихо сказала Кейли. – Почему моя жизнь должна вращаться вокруг подготовки к чему-то, чего, я считаю, никогда не случится? – Она умоляюще посмотрела на тетю.
Мерси понимала племянницу. Ей самой тысячу раз приходила та же мысль, порождая сложный внутренний конфликт. Она видела, как ее родители систематически готовились неизвестно к чему, но в то же время видела, что остальной мир движется дальше – как обычно. Стоило какому-нибудь зарубежному рынку рухнуть, как ее родители напрягались, уверенные, что это первый звоночек… и потом ничего не происходило. Американцы по-прежнему ходили в школу, на работу, покупали продукты и ездили на велосипедах.
Неужели они живут ложью?
– Я разделяю твои чувства, – начала Мерси и сделала паузу, понимая, что ей не следует указывать подростку, что делать. – Все, что я могу тебе сказать – это как я справлялась с подобными эмоциями. Быть готовой ко всему и ждать неизвестно чего стало частью твоей жизни с самого рождения, так?
Кейли кивнула.
– Однако, сделав шаг в сторону, ты чувствуешь беспокойство и неуверенность… словно ступаешь по натянутому канату. Как бы мне ни хотелось расслабиться и наслаждаться нормальной жизнью, в душу закрадывалось сомнение. Я спрашивала себя: а не глупость ли это – перестать делать продуктовые запасы или не поддерживать альтернативные источники энергии? Тебя беспокоит, что если ты уедешь в колледж и начнешь новую жизнь, то обнаружишь, что твой отец был прав, готовясь неизвестно к чему? И чем ты заплатишь за свою ошибку?
– Да! Ежедневно. – Кейли жадно ловила каждое слово.
– В таком случае подумай: ты сможешь одновременно жить обычной жизнью и готовиться ко всему?
Глаза племянницы округлились.
– То и другое одновременно? Как?
Мерси видела, что Кейли лихорадочно обдумывает ее слова.
– Ты так и живешь? – громко спросила племянница. – Не отбросив старое до конца? А что насчет самых близких? На кого ты полагаешься, когда требуется помощь?
– Я полагаюсь на себя, – прошептала Килпатрик-старшая, ощущая, будто обнажила перед племянницей свою душу со всеми неврозами.
– Как?
– Составляю жизненный план. Это несложно, хотя, конечно, не то же самое, что иметь круг готовых поддержать тебя единомышленников, – признала Мерси. – В моем плане есть кое-какие недочеты, но я чувствую себя лучше, зная, что уже что-то совершила. Когда я испытываю не-уверенность в себе, то стараюсь сделать еще больше, и это помогает расслабиться.
– Где…
– Это не важно. Все, что тебе нужно знать: ты сильная личность и можешь делать все, что пожелаешь, пока это не идет никому во вред. Если тебе что-то не нравится, измени положение дел.
Несколько секунд Кейли сидела молча, обдумывая сказанное. Мерси надеялась, что теперь девочка увидит перед собой новые возможности. Когда она сама была подростком, ей постоянно указывали на тот же путь, что и Кейли. Мерси не возражала и мирилась с тем, что жить так – разумнее всего. Потом начала сомневаться, но, прежде чем успела разобраться со своими сомнениями, ее мир рухнул, и ее выставили за дверь, вынудив вести жить самостоятельно.
Отчужденно.
После этого она категорически отказалась от семейного уклада.
До тех пор пока не выяснилось, что Мерси не может без него жить. Не прошло и полугода после отъезда, как ее стала охватывать тревога, и она обнаружила, что для самоуспокоения ей необходимо готовиться. Всю жизнь ей твердили, что вся энергосистема может рухнуть, и она не могла исключить такую возможность. Так что Килпатрик начала с малого. Запасалась едой. Батарейками. Наличными. Золотом. Она скрывала свою навязчивую идею от соседок.
Со временем идея стала еще навязчивее.
И Мерси по-прежнему скрывала ее: так было легче, чем отвечать на всякие вопросы. За последние пятнадцать лет она не обсуждала это ни с кем, Кейли стала первой. Выговорившись, Мерси почувствовала облегчение. Девочка не осудит: она понимала, что значит вырасти среди выживальщиков. Между Килпатрик-старшей и племянницей возникла хрупкая связь. Связь, которую Мерси не ощущала с тех пор, как покинула дом. Теперь есть человек, с которым можно поговорить.
– Кейли, разве жить здесь настолько плохо?
Та с кислой миной взглянула на тетю.
Крошечная частичка сознания Мерси хотела посоветовать племяннице принять окружающих такими, какие они есть, и смириться с этим образом жизни. Другой части – побольше – хотелось наорать на девочку и приказать ей бежать из городка со всех ног.
Не ей указывать племяннице, что делать.
Однако она сочувствовала Кейли. Братья и сестры Мерси считали, что образ жизни выживальщика – это тесная связь с единомышленниками и разумное планирование. Она вспомнила, как вздрогнула Перл, когда Мерси однажды задумалась вслух, каково это – жить и работать в Нью-Йорке.
