В трубке послышалось шипение: Бен с шумом втянул воздух.
– Пресвятой Брюс Всемогущий… Совсем забыл об этой детали. На каждом месте свежего убийства – разбитые зеркала?
– Разбиты все до единого.
– Черт побери… Ушам своим не верю.
– А в то время слухи о разбитых зеркалах разошлись широко? Может, убийца знал о них и решил подражать?
– Ну, не могу сказать точно. Насколько помню, мы держали такие подробности в секрете, поскольку зеркала – одна из общих деталей в этих делах. Но ты же знаешь, как сложно сохранить тайну в таком городке…
– Угу.
– Не может быть, что столько лет спустя убийства совершает тот же самый человек, – пробормотал Бен. – Не сходится.
– Согласен. Однако из-за зеркал мы вынуждены рассматривать эту версию.
– Ну, я подумаю, – ответил старый полицейский. – Наверное, подойду позже и перечитаю свои записи по этому делу – может, что-то припомню…
– Был бы признателен, – сказал Трумэн. Он отключился и снова посмотрел на часы.
Сидеть спокойно не получалось: Мерси могла появиться в любой момент. Дейли чувствовал себя школьником, ожидающим, когда девушка его мечты войдет в класс.
Черт. Это никуда не годится.
Он слишком привязывался к агенту ФБР.
Чертовски неудачное время. К тому же, она даже не живет поблизости.
Как будто место жительства – самое серьезное препятствие. Как насчет работы над одним делом?
В памяти всплыли зеленые глаза и темные волосы Мерси. Она была упрямой, заставить ее говорить о себе почти нереально. Возможно, его привлек именно ореол таинственности вокруг нее. Его всегда интересовало недостижимое. Трумэн вспомнил, как сияло ее лицо в доме его дяди, когда она смотрела на плоды маниакального увлечения Джефферсона Биггса.
Ему хотелось, чтобы она смотрела так на него, а не на груду припасов.
Входная дверь открылась и закрылась.
Пожалуйста, пусть это окажется Лукас.
Он поспешил по коридору и увидел Мерси в легкой куртке. Она повернулась и улыбнулась ему. Трумэн мог поклясться, что у него екнуло сердце.
Соберись. Этому не бывать.
Похоже, с тех пор как они расстались час назад, Мерси успела прийти в себя. Наверное, ей просто тяжело работать на пустой желудок.
– Готов? – спросила она. – Позвонил Кули?
– Да. Да. Я…
Дверь снова распахнулась, и вошел Лукас с кофейным подносом и тремя стаканчиками, закрытыми крышками.
– Вот, босс.
Трумэн прочел надпись на боку одного стаканчика, протянул его удивленной Мерси и взял себе тоже.
– Спасибо, Лукас.
– Спасибо. – Килпатрик сделала глоток, и ее глаза округлились, а брови поползли вверх.
– Всё в порядке? – поинтересовался Трумэн. Он послал Лукаса за американо с жирными сливками специально для Мерси. Для него самого кофеин служил лекарством от всех болезней, и Дейли рискнул предположить, что это поможет и ей.
– Да. Просто я ожидала черный кофе.
– Черный в моем стаканчике.
– Спасибо. – Щеки Килпатрик порозовели. Она опустила взгляд и сделала еще один глоток.
В яблочко.
Приятные мелочи. Мать и сестра Трумэна всегда ценили приятные мелочи. Отец научил его обращать на них внимание, и его уроки никогда не подводили сына.
Чего я пытаюсь добиться?
Он знал ответ на этот вопрос, но не хотел отвечать.
* * *
По пути в Бенд Мерси разглядывала профиль сидящего за рулем начальника полиции.
Это всего-навсего стаканчик кофе.
Но как часто Эдди приносил мне кофе? И каждый раз это обычный черный, без сливок.
Это ничего не значит.
Это значит, что Трумэн наблюдателен. Мерси уже знала об этом, и данная черта характера полицейского нервировала ее. Рядом с Трумэном Дейли она постоянно чувствовала себя немного беззащитной – как будто он видел, что она просто девочка из маленького городка, притворяющаяся агентом ФБР. За четыре дня он узнал о ней больше, чем все, с кем она работала последние пять лет.
Ей это не нравится.
Или нравится?
Его пристальное внимание после ее звонка брату нер-вировало. Она ожидала, что он скажет, что Мерси солгала насчет подробностей разговора, и тогда она, наверное, призналась бы во всем. В тот момент ее защитная оболочка была болезненно тонкой, а секреты напоминали содовую в бутылке, которую потрясли: вырвутся, стоит кому-нибудь открыть крышку.
Трумэн, похоже, умел откручивать крышки.
Пока они ехали в Бенд, он непринужденно болтал, передавая свой телефонный разговор с Беном Кули. Мерси слушала и пыталась вспомнить старого копа, с которым жила в одном городе. Не получалось. А еще она не могла припомнить лицо его дочери Терезы Кули, о которой говорила Перл.
– Ты не спросил, у его дочери были проблемы с Дженнифер?
– Нет. Спрошу в следующий раз.
– По телефону это могло прозвучать так, будто ты ее подозреваешь.
– Да, я так и подумал. – Трумэн взглянул на Мерси; его глаза были невидимы во мраке. – Кофеин помог? После нашей сегодняшней находки на плато ты, кажется, приготовилась впасть в спячку…
– Так оно и есть. Поймала себя на мысли, что хорошо бы поспать.
– Не высыпаешься?
– Не ложусь спать дольше, чем следует.
Ее ночная активность давала о себе знать. Нужно изменить режим.
– Это достаточно легко исправить.
– Наверное, – согласилась Килпатрик. – Мне надо быть дисциплинированнее.
Несмотря на темноту, она заметила недоверие в его взгляде.
– Мне трудно поверить, что вы недисциплинированны, спецагент Килпатрик.
Она сменила тему:
– Что тебе известно о родителях Дженнифер Сандерс?
– Ничего. Знаю только, что им за шестьдесят и что они согласились на встречу.
– Должно быть, они заинтригованы. Прошло пятнадцать лет с убийства дочери – и никаких результатов…
– Надеюсь, мы найдем для них какие-то ответы, – тихо произнес Трумэн. – Родители не должны так страдать.
Мерси согласилась.
* * *
На вид Джону и Арлин Сандерс было за восемьдесят, а не за шестьдесят. Сердце Мерси дрогнуло от боли, которая читалась в глазах Арлин. Дженнифер была их единственным ребенком.
– Я звонила в полицию каждые несколько месяцев, чтобы узнать, не обнаружилось ли чего нового, – сообщила Арлин. – Потом, наконец, перестала. После каждого звонка я впадала в депрессию на несколько дней.
