Кровь в жилах Мерси словно застыла.
– Не говори так. – Она крепче прижала куртку к его шее.
– Не Перл, – прошептал Леви. – Не мама. Ты.
Она еле сглотнула ком в горле. Брат говорил с огромным трудом. Кровь брызгала все сильнее.
Раздался вой сирен. Окружная полиция.
– С тобой все будет хорошо, – умоляюще произнесла Мерси. Он не может бросить меня. Я только что его вернула.
– Передай ей, что я люблю ее.
– Ты сам ей это скажешь!
– Кейли, – прошептал Леви. Его глаза закрылись, он судорожно вздохнул.
Мерси уставилась на тело брата, не обращая внимания на хлопанье автомобильных дверец на подъездной дорожке.
Этого не может, не должно быть…
42
Три дня спустя
Мерси ненавидела похороны.
За всю жизнь она побывала только на двух похоронах, однако эти, третьи, навсегда врежутся ей в память. Она смотрела, как опускают в яму гроб с телом Леви, и не могла сдержать слезы. Весь день Мерси сдерживала их, стараясь быть сильной ради остальных членов семьи, но зрелище исчезающего под землей навсегда брата стало перебором. Она посмотрела вверх – мимо скорбящих людей, мимо деревьев. Знакомые белые горные вершины выделялись на фоне голубого неба, а пыльный сухой запах сосен успокаивал.
Центральный Орегон по-прежнему оставался ее домом; ее корни оказались глубже, чем она думала. Пятнадцатилетней разлуки как не бывало. Мерси черпала силы в окружающей ее природной красоте.
Роуз крепче сжала ее руку.
Именно из-за сестры Мерси старалась быть такой стойкой. Роуз пострадала от рук своего похитителя и лишилась брата, но именно она проявила внутреннюю силу. На длинных порезах на ее лице, груди и руках образовались струпья. Следы тех способов, которыми Крэйг заставлял ее кричать… чтобы помучить Мерси.
Это сработало. С тех пор ей каждую ночь снились крики Роуз.
Раны оказались неглубокими. Возможно, останутся шрамы. Но каждый раз, когда Мерси смотрела на сестру, ее мысли возвращались к Крэйгу Рафферти. Самой Роуз было наплевать на струпья, она выдержала все. Мужчины пялились на ее раны, дети пятились, а у женщин на глазах выступали слезы. Роуз, игнорируя их реакцию, поблагодарила и поддержала всех, кто говорил с ней о Леви.
– Этот день посвящен Леви, – сказала она сестре. – Раны на моем лице не имеют значения.
В доме Мерси заметила, как Роуз с непроницаемым лицом осторожно провела пальцем по отметинам на щеках. Затем коснулась своего живота, и на ее лице появилось удивление.
Утром Мерси умоляла ее принять таблетку. Сестра отказалась.
– Я не стану этого делать. Если у меня будет ребенок, я не откажусь от него.
– Но, Роуз… – начала Мерси; на языке у нее вертелись десятки доводов.
Ребенок от насильника. Что ты ему скажешь, когда он подрастет? Согласится ли когда-нибудь хоть один мужчина усыновить или удочерить его?
А потом Мерси поняла, что если кто-то и может справиться с этой проблемой, то это ее сестра. У которой большое сердце и редкий дар прощения.
Несмотря на слепоту, она более решительный человек, чем Мерси.
Роуз не была уверена, что забеременела. Однако, судя по мелькнувшему на ее лице выражению, надеялась на это.
Второй их серьезный разговор был посвящен смерти Кенни – первого нападавшего.
Они вместе с Трумэном договорились держать это в секрете. Кроме них, о Кенни знали только два человека – и оба сейчас мертвы.
Полиция нашла в квартире Крэйга фотографии Дженнифер и Гвен с выпускного бала. Также обнаружили его отпечатки пальцев на оружии с озера Оули. Роуз заявила полицейским, что Крэйг признался ей в убийстве выживальщиков и двух девушек. Видимо, на Крэйга Рафферти спишут все, что натворили оба преступника.
Этого оказалось достаточно, чтобы полиция начала сворачивать расследование, а также выражать соболезнования и утешать давно оплакивающих утрату родственников.
Дэвид Агирре приступил к последней молитве над могилой Леви. Стоящие рядом люди склонили головы. Мерси смотрела на зияющую в земле дыру и изо всех сил старалась вспомнить о брате как можно больше. Почему я пропустила пятнадцать лет жизни? Воспоминания о последних мгновениях Леви – в грязи перед домом Фейхи – преследовали ее. Мерси знала, что эта ненавистная сцена останется в ее памяти на всю жизнь.
Все вокруг встали; она тоже неловко поднялась на ноги, чувствуя, будто постарела на несколько десятков лет. Взяв ладонь Роуз в свою, Мерси направилась за сестрами и братом, стоявшими в первом ряду, слепо следуя за Перл. Родственники начали выстраиваться в очередь. Мерси извинилась, передав руку Роуз Перл, и отошла в сторонку – под высокую сосну, что возвышалась между старыми надгробиями в пятидесяти футах от нее. Отец по-прежнему не смотрел ей в глаза, хотя мать уверяла дочь, что он не винит ее одну в смерти Леви. Эти слова ошеломили Мерси. Меня можно обвинить в его смерти?
Сама она испытывала некоторые угрызения совести из-за смерти брата. Но ведь не она выставила его из дома, не она покрывала гипотетического убийцу на протяжении пятнадцати лет. Она, Трумэн и Роуз согласились сохранить в тайне отношения Леви и Крэйга. Никому не было бы проку от этой информации.
Через пропасть, разделяющую ее и отца, наверное, никогда не получится перекинуть мостик. Мать навещала ее, но не слишком часто, находясь под бдительным присмотром мужа. Перл вела себя примерно так же: напрягалась и напускала на себя суровость в присутствии Мерси, если рядом был муж. Оуэн не разрешал своей семье признавать блудную сестру, а Роуз рассказала, что он злится из-за смерти Леви.
Мне все равно, что думают родственники. Ну, почти все равно.
Мерси вдыхала сосновый запах и отказывалась стыдиться того, что ей не разрешено стоять в очереди к гробу и слушать, как скорбящие изрекают банальные фразы.
Сегодняшний день посвящен Леви. Я уже попрощалась с ним.
Она уже смирилась с тем, что совершил брат по отношению к ней и к Роуз. Она так и не простила его – пока не простила, – но и не собиралась ненавидеть. Что сделано, то сделано. Если она позволит злости на мертвого брата взять над собой верх, это только навредит.
Через несколько недель она попросит кое-кого поделиться счастливыми воспоминаниями о ее брате. Только не сегодня.
– Тетя Мерси? – рядом появилась Кейли. – Я не хочу в эту очередь.
Вид племянницы поднял ей настроение. Лицо и жесты Кейли напоминали Леви. Чем больше времени Мерси проводила с этой девушкой-подростком, тем больше видела в племяннице юного Леви из своих воспоминаний. Это утешало.
Два дня назад Мерси сказала Кейли, что ее имя стало последним словом на устах Леви. Девушка совсем расклеилась от такого откровения, но Мерси знала, что позднее она утешится этой мыслью.
