* * *
– Мне понравились твои друзья, – сказал он позже. – Особенно та девушка, Барбара. А Джон Котмор, кажется, и правда считает, что у тебя есть способности к рисованию.
Они спускались по эскалатору в метро, и Анна буквально светилась от счастья, когда Макс заговорил о прошедшем вечере.
– Они знают о твоем происхождении? – спросил он.
Гарри мельком упомянул в разговоре Германию.
– Да, сначала я рассказала об этом Котмору, – ответила Анна с чувством. – И он ответил: нельзя прикидываться тем, кем ты в действительности не являешься. Он сказал, для людей, которые имеют со мной дело, это неважно.
– Вид у него, конечно, слегка потертый.
– Нет! – воскликнула Анна. – Совсем нет!
Макс засмеялся.
– Я понял: ты хочешь, чтобы я развеял мамино предубеждение против него. Не беспокойся: она услышит то, что нужно.
Они спустились на станцию и шли по ступенькам к платформе. Анна взяла Макса за руку.
– Он действительно тебе понравился? – спросила она.
– Да, – ответил Макс. – Да, понравился. Он разведен или что-то в этом роде?
Глава восемнадцатая
Весной снова начались воздушные налеты. Их называли налетами «пуганых ворон», потому что самолеты летели низко и, едва сбросив бомбы, тут же исчезали на предельной скорости. Бомбардировки были не сильными, но утомляли. Каждый раз, когда звучала воздушная тревога, Анна должна была отправляться на дежурство с местной противопожарной командой. Она отморозила ноги зимой, и это давало себя знать. Втискивать ноги в туфли после теплой кровати было истинным наказанием: они зудели и отекали.
Однажды ночью во время дежурства Анны и господина Кадфорда тот сказал:
– Я слышал, вы художница?
Анна призналась: да. Довольный господин Кадфорд тут же сообщил, что у него недавно умерла тетя. Сначала Анна не поняла, как это известие связано с ней. Но выяснилось, что его тетя тоже увлекалась рисованием – даже чересчур. После нее осталось много разных штуковин. А как их использовать, никто не знает.
– Если вам что-то понравится, вы могли бы это забрать, – сказал он.
И на следующей неделе Анна отправилась взглянуть на тетины вещи. Тетя господина Кадфорда дожила до девяноста трех лет, а рисованием занималась в юности, поэтому все рисовальные принадлежности относились к Викторианской эпохе.
Там было два мольберта, несколько палитр и стопка холстов – неимоверно тяжелых и жестких. У Анны захватило дух: Джон Котмор уже не раз уговаривал ее писать маслом. А здесь было почти все, что для этого нужно.
– Думаю, мне пригодилось бы все, что тут есть, – сказала Анна. – Если вы не раздумали поделиться со мной этими вещами.
Господин Кадфорд только обрадовался возможности избавиться от тетиного наследства и даже одолжил Анне тачку, чтобы перевести холсты и мольберты домой.
Проблема была только в том, где все это хранить. В комнате Анны и мамы места не было.
– Возможно, мне разрешат использовать гараж, – сказала Анна.
Гараж, отдельно стоящее здание, находился в саду. В нем хранилась старая газонокосилка и другой садовый инвентарь.
– Но ты не можешь таскать мольберт из гаража домой каждый раз, когда тебе понадобится, – сказала мама. – Да и где ты будешь рисовать? Ты же не можешь писать маслом в холле.
Идею подала фрау Грубер. Над гаражом находилась крошечная комнатка. В дни махараджи тут ночевал шофер. Комнатка не отапливалась и покрылась пылью, но она пустовала! А в углу была даже раковина с краном.
– Эта комната никому не нужна, – сказала фрау Грубер. – Ты можешь занять ее под студию.
Анна была счастлива. Она перевезла в гараж свое новое оборудование, кое-как вытерла пыль (которая мало ее беспокоила) и оглядела комнату пристальным взглядом. Теперь ей нужны были краски и кисти и какой-то обогреватель. В качестве обогревателя она приобрела подержанную парафиновую плиту, и на этом ее денежные ресурсы иссякли. Сейчас ей уже было трудновато что-то откладывать из зарплаты, потому что цены росли, а ее заработок – нет.
– Макс, ты не мог бы одолжить мне восемь шиллингов и девять пенсов? – попросила она, увидевшись в следующий раз с Максом.
– На что? – поинтересовался Макс.
Анна объяснила. Он вынул из кармана десятишиллинговую купюру и протянул Анне:
– Не в долг – в подарок.
А когда Анна стала его благодарить, Макс вздохнул и сказал:
– Всегда мечтал покровительствовать искусству.
Они сидели в буфете Паддингтонского вокзала в ожидании поезда, который шел до базы ВВС. Теперь Макс постоянно приезжал в Лондон, но совсем ненадолго заглядывал к маме с папой, и мысли его всегда витали где-то в другом месте. Анна следила, как Макс нервно ковыряет вилкой нечто ярко-желтое, названное в меню булочкой.
– Что с тобой? – спросила она. – Почему ты все время ездишь в Лондон? Ты чего-то добиваешься?
– Нет, конечно, – быстро ответил Макс. – Я приезжаю в Лондон, чтобы увидеть тебя, Салли, Пру, Клариссу, Пегги…
У Макса была куча подружек, но Анна не верила, что это и есть причина его приездов.
– Ну ладно… – сказал он наконец. – Только не говори никому. Я пытаюсь добиться разрешения принимать участие в операциях.
– Ты имеешь в виду боевые вылеты?
Макс кивнул:
– Я прошел с полдюжины собеседований, но все безрезультатно. Так что не стоит об этом говорить.
– Но ведь это очень опасно?
Макс передернул плечами:
– Не более опасно, чем то, что я сейчас делаю.
– Но Макс!..
Эти рассуждения казались Анне полным сумасшествием.
– Послушай, – сказал Макс, – я был инструктором довольно долгое время. И теперь мне скучно. А когда мне скучно, я теряю бдительность. Недавно ночью…
– Что?..
– Ну… Я чуть не угробил себя. И себя, и своих учеников, – тут он заметил, что держит «булочку», и с отвращением отбросил ее на тарелку. – Совершил глупейшую ошибку. Неправильно вычислил навигацию. Думал, что мы приближаемся к Манчестеру… А оказалось, мы летим прямо к Уэльским горам.
– И что ты сделал?
Макс усмехнулся:
– Повернул налево. Очень быстро. – И, заметив, с каким выражением лица смотрит на него Анна, добавил: – Не волнуйся. С тех пор я очень осторожен. И ничего не говори маме.
* * *
На следующий день в обеденный перерыв Анна купила кисти и краски. Вечером после занятий она спросила у Джона Котмора, как ими пользоваться. Джон объяснил ей, как разводить краски на палитре, как при необходимости их разбавлять и как мыть кисти. И к выходным Анна готова была приступить к работе.
