– Я тут подумала… – начала мама.
– Главное, не увлекайся, – перебил ее папа – в шутку, раньше он часто так шутил.
– …сейчас, может быть, подходящее время, чтобы построить ту альпийскую горку.
– Какую еще… фигорку?
– Альпийскую, Майкл.
– Ты только что получила новенькую, с иголочки, кухню от Лоренцо Хассингтри. – В папином голосе слышалось «не выдумывай». – Зачем тебе куча грязи с камнями наверху?
– Я ничего не говорила о куче грязи. Альпийские горки делаются из камня. И еще я думала о том, чтобы добавить водяной элемент.
Папа делано засмеялся:
– А это еще что за зверь?
– Декоративный пруд. Может быть, фонтан или миниатюрный каскад.
– А… – Папа издал звук, который означал «подумать только».
– Майкл, мы уже много лет обсуждаем, что нужно что-нибудь сделать с тем клочком земли у розария.
– Ты, может быть, и обсуждаешь. Я – нет.
– Нет, мы с тобой говорили об этом перед Рождеством. Ты сказал: «Может быть, на следующий год». И в прошлом году ты то же самое говорил, и в позапрошлом. Кроме того, ты сам хвалил альпийскую горку Брайана.
– Когда это?
– Прошлой осенью. И Алиса сказала: «Альпийская горка будет замечательно смотреться в вашем саду за домом» – и ты с ней согласился.
– Твоя мать – просто какой-то диктофон в человеческом образе, – сказал папа, обращаясь к Джулии.
Джулия отказалась вступить в ряды его сторонников.
Папа глотнул воды из стакана.
– Уж не помню, что я там сказал Алисе, но я ничего этого в виду не имел. Говорил исключительно из вежливости.
– Жаль, что ты не считаешь нужным проявлять такую же вежливость по отношению к своей жене.
Мы с Джулией переглянулись.
– О каком масштабе мы говорим? – Папа устало набрал на вилку горошек. – Модель Озерного края в натуральную величину?
Мама взяла с тумбочки журнал:
– Что-то вроде этого.
– А, я понял. «Харперс базар» напечатал статью про альпийские горки, так что теперь мы обязаны завести себе такую же.
– У Кейт красивая альпийская горка, – нейтрально заметила Джулия. – С разными видами вереска.
– Везучка эта Кейт. – Папа надел очки и принялся разглядывать журнал. – Очень мило, но они использовали настоящий мрамор.
– Именно, – сказала мама. Это означало «я тоже собираюсь использовать настоящий мрамор».
– Ты имеешь хоть малейшее представление, сколько это будет стоить?
– Имею, очень даже неплохое. Я говорила с ландшафтным архитектором в Киддерминстере.
– А почему я должен выкидывать деньги на кучу камней?
Папа швырнул журнал на пол.
В этом месте мама обычно идет на попятную. Обычно, но не сегодня.
– Значит, когда ты тратишь шестьсот фунтов на членство в гольф-клубе, в который даже не ходишь, – это нормально? А мне нельзя потратить деньги на улучшение нашей собственности?
– Гольф-клуб, – папа старался не кричать, – как я тебе уже пытался объяснить, как я миллион раз повторял, и повторял, и повторял, и повторял, – это место, где заключаются сделки. Где зарабатываются повышения. Это может не нравиться тебе, это может не нравиться мне, но так обстоят дела. И Крейг Солт не играет в гольф в публичных гольф-клубах!
– Майкл, не тычь в меня вилкой.
Но папа не положил вилку.
– Эту семью содержу я! И имею право тратить по крайней мере часть моего дохода так, как я, черт побери все на свете, считаю нужным.
У меня остыло картофельное пюре.
– То есть ты, по сути, – мама сложила салфетку, – сообщаешь мне, что мое дело – варить варенье, а взрослые решения должен принимать тот, кто носит брюки?
Папа закатил глаза. (Меня бы за такое убили.)
– Хелена, побереги свои феминистские выступления для встреч женского кружка. Я тебя по-хорошему прошу. У меня был очень длинный день.
– Свысока ты будешь разговаривать со своими подручными в супермаркетах. – Мама с лязгом сложила тарелки в стопку и отнесла их на окошко, ведущее в кухню. – Но не пытайся этого делать дома. Я тебя по-хорошему прошу. У меня тоже был очень длинный день.
Она ушла на кухню.
Папа уставился на ее пустой стул.
– Джейсон, как сегодня школа?
У меня желудок завязался в «бабьи узлы». Я хотел ответить «неплохо», но Вешатель не позволил.
– Джейсон! – Папин голос раскалился докрасна. – Я спросил тебя, как прошел день в школе.
– Хорошо.
(День выдался дерьмовый. Мистер Кемпси отругал меня за то, что у меня в учебнике по музыке крошки. А мистер Карвер сказал, что от меня на хоккее не больше толку, чем от паралитика.)
Было слышно, как мама соскребает остатки еды с тарелок в мусорное ведро.
Нож по фарфору – скрип-стук.
– Превосходно! А у тебя, Джулия?
Не успела моя сестра ответить, как тарелка с лязгом разбилась о кухонный пол. Папа вскочил:
– Хелена? – Все его небрежное добродушие куда-то подевалось.
Мама в ответ только хлопнула задней дверью.
Папа вскочил и побежал за ней.
Вокруг шпиля Святого Гавриила каркали грачи.
Джулия надула щеки и выпустила воздух.
– Три звезды?
Я уныло показал четыре пальца.
– Ничего, Джейс, это просто период такой. – Джулия умеет очень храбро улыбаться. – И все. Большинство семей через это проходит. Честно. Не беспокойся.
Сегодня вечером на первом канале Би-би-си миссис Тэтчер просто в лепешку раскатала этого пискливого болтуна в галстуке-бабочке. Он сказал, что мы не имели права потопить «Генерала Бельграно» за пределами объявленной военной зоны – что это неправильно и с моральной, и с юридической точки зрения. (На самом деле мы потопили «Бельграно» несколько дней назад, но фотографии попали в газеты только сейчас, а после «Шеффилда» у нас нет ни капли сочувствия к аргентинским сволочам.) Миссис Тэтчер устремила на этого козла голубые глаза (они у нее такого цвета, как стекло на витражах) и напомнила ему, что вражеский крейсер весь день перемещался зигзагами, то заходя в военную зону, то выходя из нее. Она сказала что-то вроде: «Отцы и матери нашей страны не для того выбирали меня премьер-министром этой страны, чтобы я рисковала жизнями их сыновей из-за каких-то юридических тонкостей. Вы случайно не забыли, что мы ведем войну?»
