– Кемпси послал меня за свистком. – Я слез со шведской стенки. (Холли Деблин всего лишь девчонка, но ростом она с меня. Она бросает спортивное копье дальше всех в классе.) – Он сегодня регулирует посадку на автобус. Тебе лучше?
– Да, надо было только полежать чуток. А ты как? Они тебя достают, а? Уилкокс, Дрейк, Броуз и вся эта компашка.
Отрицать не было смысла, но, когда соглашаешься, вся ситуация становится более реальной.
– Тейлор, они тупые уроды.
Мрак старого спортзала смягчал контуры тела Холли Деблин.
– Угу.
Конечно, они тупые уроды, но меня это никак не спасает.
В этот ли момент я услышал первые капли дождя?
– Ты не глист. Не позволяй тупым уродам решать, что ты такое.
Мимо часов, под которыми ставят нарушителей порядка, мимо канцелярии, где старосты классов забирают классные журналы, мимо кладовки – длинный коридор ведет в учительскую. Чем ближе я подходил, тем медленней становились мои шаги. Я видел низкие кресла. Черные резиновые сапоги мистера Уитлока. Сигаретный дым вылетает в коридор клубами, как туман в Лондоне времен Джека-потрошителя. Но сразу по ту сторону двери есть несколько закутков, где самым главным учителям отведены собственные столы.
– Да?
Учитель рисования мистер Данвуди глядел на меня, по-драконьи мигая; буреющая хризантема свисала ему на плечо. Он читал книгу в алой обложке, под названием «История глаза», некоего Жоржа Батая. Мистер Данвуди заметил, куда направлен мой взгляд.
– Как следует из заглавия, эта книга посвящена истории науки оптики, – добавил он. – А твой визит чему посвящен?
– Мистер Кемпси велел мне принести его свисток, сэр.
– Как в стихах? «Ты свистни – тебя не заставлю я ждать»?
– Наверно, сэр. Он сказал, что свисток у него на столе. На бумагах, представляющих интерес.
– А может, – мистер Данвуди засунул ингалятор «Викс» в большой красный нос и мощно вдохнул, – мистер Кемпси решил сбежать от учительской доли, пока его мотор еще тикает ровно. Вдаль, в Сноудонию, пасти овец? С Шепом, верным бордер-колли? «О, дайте ж мне койку в родимых горах»? Может, он поэтому тебя отправил за свистком?
– Я думаю, он собирается командовать посадкой в автобусы.
– Последняя келья. Под кротким взглядом Святого Агнца.
Мистер Данвуди умолк и снова погрузился в «Историю глаза».
Я пошел по безлюдному улью закутков. Столы со временем становятся похожи на своих владельцев, точно как собаки. У мистера Инкберроу все вещи на столе разложены в аккуратные стопочки и кучки. У мистера Уитлока стол неопрятный, на нем валяются поддоны для рассады и старые выпуски «Спортивной жизни». В закутке у мистера Кемпси – кожаное кресло, лампа на кронштейне, как у моего папы, и картинка с Иисусом, который держит фонарь у заросшей плющом двери. На столе у мистера Кемпси лежат «Простые молитвы для сложного мира», «Тезаурус Роже» (папка Дина Дурана зовет его «Динозаврус Роджер») и книга под названием «Дилиус, каким я его знал». Свисток мистера Кемпси обнаружился именно там, где сказал мистер Кемпси. Под свистком лежала тоненькая стопка ксерокопий с ксерокопий. Я взял верхнюю копию, сложил и сунул в карман. Просто так.
– Ищешь иголку в океане? – Над перегородкой возникла голова мистера Данвуди. – Как сказали бы обитатели Тихоокеании? Вместо стога сена?
Я испугался, что он видел, как я прикарманил страницу.
– Простите, сэр?
– Бисер перед свиньями? Или свисток на столе?
Я поболтал свистком на виду у мистера Данвуди:
– Я его только что нашел, сэр.
– Что ж медлишь ты? Несись стремительно летучей обезьяной и отнеси его законному владельцу. Вперед!
Пока мы ждали автобуса в Лужок Черного Лебедя, первоклассники играли в каштаны. В начальной школе, у мисс Трокмортон, я был просто асом в этой игре. Но третьеклассникам не позволено играть в каштаны – это для педиков. Разрешены «пристеночные вышибалы» или ничего. Но хоть какое-то зрелище. Уилкокс постарался сделать так, что даже разговаривать с Джейсоном Тейлором, школьным заикой, теперь опасно. Мистер Кемпси загнал всех, кто живет в Бертсмортоне, в их автобус и дунул в свисток, призывая тех, кто едет в Лужок Черного Лебедя. Я ломал себе голову – специально ли он подстроил так, чтобы я взял ту бумагу у него со стола. Когда решаешь, что мистер Кемпси классный мужик, он вдруг начинает вести себя как козел. А только решишь, что он козел, как он оказывается классным мужиком.
Третий ряд, если считать с головы автобуса, это девчачьи места, но сесть рядом с кликой Уилкокса в конце автобуса означало бы напрашиваться на неприятности. Средние по рангу парни проходили мимо меня и свободного места рядом со мной. Робин Саут, Гэвин Коули, Ли Биггс даже не взглянули на меня. Освальд Уайр швырнул мне: «Глист!» Туман превратил ребят, стоящих у велосипедных сараев на той стороне детской площадки, в тени марионеток.
– Господисусе! – рядом со мной плюхнулся Дин Дуран. – Что за день!
– Привет, Дин. – Ужасно было сознавать, что я ему благодарен.
– Слушай, Джейс, этот Мэркот – настоящий псих! Сегодня на уроке труда самолет пролетел низко, а этот псих как заорет во всю глотку: «Немцы летят! Ложись, ребята!» Честное слово. И нам всем пришлось падать на четвереньки. Как ты думаешь, может, у него от старости крыша поехала?
– Все может быть.
Норман Бейтс, водитель, завел мотор, и автобус тронулся. Дон Мэдден, Андреа Бозард и другие девочки запели «Лев сегодня спит». К тому времени, как автобус доехал до Велланд-Кросса, туман совсем сгустился.
– Я хотел тебя в гости позвать на эту субботу, – сказал Дуран. – Папка купил видюшник у одного мужика в пабе в Тьюксбери.
Несмотря на все свои беды, я был впечатлен:
– «Вэ-ха-эс» или «Бетамакс»?
– «Бетамакс», конечно! «Вэ-ха-эс», считай, покойник. Да только вот, когда мы вытащили видюшник из коробки, оказалось, что в нем половины потрохов не хватает.
– Что же сделал твой папа?
– Поехал прямо в Тьюксбери, чтобы разобраться с тем мужиком. Да только мужик пропал.
– А может, в пабе подскажут, где его искать?
– Нет. Паб тоже пропал с концами.
– Пропал? Как паб может пропасть?
– В окне висит объявление: «Мы прекратили торговлю». На дверях и окнах замки. Перед пабом объявление: «Продается». Вот как паб может пропасть.
– Черт побери.
На стоянке у Дейнмурской фермы стояли фургоны, несмотря на кучи гравия, насыпанные, чтобы отпугнуть цыган. Утром этих фургонов еще не было. Но утро осталось в другой эпохе.
