По левую сторону находился квартал бюргеров, богатых горожан.
— Труа живет на прибыль от торговли дорогим сукном. Предки местной аристократии были не крестоносцами, а купцами, которые потом купили себе титулы.
Глава третья
Утомительное путешествие должно было длиться три недели. Лето 1770 года выдалось жарким, но дождливым, и дороги сильно развезло, поэтому Флоримону приходилось действительно нелегко. Он мечтал промчать свою красивую молодую госпожу до самого Версаля, но, к сожалению, карета с трудом преодолевала бездорожье. Несмотря на всю осторожность, вначале сломалось колесо, а через два дня — задняя ось. Это значило, что опять нужно делать остановку в какой-нибудь грязной дыре.
У деревенских жителей имелась отвратительная привычка: в лицо они всегда улыбались графине, а за ее спиной кляли на чем свет стоит. Я сама была тому свидетелем. Это, да еще и сильный дождь с грозой, который, словно серым занавесом, скрыл все вокруг, окончательно повергло меня в уныние. Маленький, избалованный пудель Коко тоже ненавидел сырость и непрерывно тявкал. Я решила как можно скорее «воспитать» брехливую собачонку, потому что не привыкла к бесконечному лаю: дворняжки в деревне всегда молчаливы. После двух, казалось, нескончаемых дней мы продолжили путь.
— Дольше я бы не выдержала в этой отвратительной гостинице, — пожаловалась моя госпожа. А любопытство этих людей вообще переходит все границы. Чудо, что они не перерыли весь наш багаж.
— А вот в этом я совсем не уверена, мадам. Однажды я чуть не застала сына хозяев за этим занятием, он как раз собирался порыться в наших сундуках. Но он тут же придумал какую-то отговорку, а потом даже попытался залезть мне под юбку, — возмутилась я, вспоминая прыщавого хозяйского сынка.
— Надеюсь, ты как следует надавала ему по рукам, Жюльенна, — сказала графиня, на что я лукаво улыбнулась.
— Мадам, я ему влепила такую затрещину, что он на какое-то мгновение почти лишился слуха и зрения.
— Вот и правильно, дорогая. — Мадам Франсина потрепала меня по щеке. — Не позволяй мужчинам лишнего, береги свою честь, сколько сможешь. Это важно, если ты бедна, но хочешь составить хорошую партию. А когда невеста богата, жених закроет глаза на то, что она не девственница.
— Мадам, то же самое мне и мама говорила, — ответила я. — Мешок луидоров способен чудовище превратить в красавицу. Чудесно, да и только, — ухмыльнулась я. Графиня не смогла удержаться от смеха.
Мадам дю Плесси мне очень нравилась, но я не отважилась описать ей сцену, которую наблюдала в хлеву незадолго до нашего разговора. Да и как бы я могла описать этот случай: я тогда впервые увидела, что это происходит не только между мужчиной и женщиной, но и между двумя мужчинами. Правда, здесь все очень походило на шантаж, потому что, когда мужчина постарше завершил свое дело, он пробурчал юноше:
— Еще три раза, тогда мы с тобой в расчете и я ничего не скажу твоему отцу.
В Версаль мы прибыли ночью, когда я спала, мадам Франсина не стала меня будить. Во время путешествия нам практически не удавалось поспать — в местах ночевок было всегда очень шумно. Конюхи и извозчики балагурили до самого утра. Чаще всего в женской части постоялого двора имелась всего одна кровать, и нам приходилось ютиться на ней вдвоем. Две ночи подряд нас будили вспышки молнии, сильный гром и барабанящий по стеклам дождь, поэтому неудивительно, что я даже не проснулась.
Нас ждали уже несколько дней, комнаты для графини в боковом флигеле левой части дворца давно были готовы к нашему приезду. Наше новое жилище состояло из трех комнат. Обычно придворные дамы получали лишь крошечные каморки. Две из них были довольно большими, а третья маленькой. Соединял с ними крошечный коридор. Это должно было быть мое царство.
Как мне потом рассказала мадам, служанка постарше, по имени Элен, почтительно приветствовала графиню дю Плесси и тут же поинтересовалась, не желает ли мадам что-нибудь перекусить перед сном.
А меня Флоримон отнес в мою комнату и уложил на кровать, представлявшую собой мешок, набитый соломой и покрытый множеством подушек и одеял. Мадам Франсина заботливо укрыла меня, а потом и сама отправилась на покой.
В моей комнатке не было окна, поэтому меня не могли разбудить солнечные лучи на следующее утро, меня разбудила мадам Франсина. Я тут же вскочила. Я просто не могла поверить, когда мадам весело приветствовала меня словами: «Доброе утро и добро пожаловать в Версаль, дорогая».
— Детка, ты все проспала, — засмеялась моя госпожа при виде моего ошеломленного лица.
— Простите, мадам, — смиренно произнесла я. — Я сейчас вам помогу одеться и причешу вас.
Так как я спала в одежде, то мне нужно было только убрать волосы под маленький белый чепец, и в общем-то я была готова. Когда я мчалась с ночным горшком по коридору в поисках выхода из этого огромного здания, мне даже никто не встретился. Мадам дю Плесси тоже вышла в коридор, выглядывая служанку, которая так приветливо встретила ее прошлой ночью.
— Мадемуазель Элен? — крикнула она в безлюдный коридор, причем в нос ей ударила странная вонь, совсем неуместная в королевском дворце.
Из-за угла тотчас показалась улыбающаяся Элен.
— Приятного утра, мадам. — Она сделала реверанс. — Я так и подумала, что вы встанете рано, госпожа графиня. Но поверьте мне, через несколько дней вы привыкнете к местному распорядку дня. Наш король и мадам Дюбарри любят поспать подольше.
— Ах, вот как? — заметила Франсина дю Плесси. — Мне всегда казалось, что государственные дела отнимают много времени, король встает на рассвете.
— Ах, мадам, — засмеялась Элен. — Этим ведь занимается герцог Шуазель-Стэнвилль.
[3]
Графиня удивленно посмотрела на нее и отвернулась. Элен последовала за ней.
— Мадам, вы позволите застелить вашу постель?
— Да, Элен. Но, пожалуйста, ответьте мне на один вопрос. Откуда, ради всего святого, в коридоре дворца этот отвратительный запах? Он сильно напоминает мне об отхожем месте.
Пожилая служанка смутилась:
— Тут вы не ошиблись, мадам. Многие слуги ленятся выносить горшки своих господ во двор, они выливают их в коридор. А так как в Версале мало отхожих мест, то многие люди справляют нужду прямо здесь.
— Что? — ужаснулась графиня. — Но однако это немыслимо.
— Да, мадам, — равнодушно ответила Элен. — Но со временем к вони привыкаешь. Затруднительно только все время следить, чтобы не испачкать юбки.
