Карета остановилась. Один солдат, который внимательно наблюдал за улицей, конечно, обратил внимание на странное поведение кучера. Он, по крайней мере оглянулся. Было все-таки странно, что все эти люди ждали в одной карете.
Но никто не давал охране приказа наблюдать и за прилегающей улицей, а солдат принципиально делает лишь то, что ему приказывают.
Наконец появился последний пассажир. На женщине было простое темное платье и легкий черный плащ, черная шляпа, широкие поля которой скрывали ее лицо, известное каждому французу. Это было очень кстати, потому что карета стояла под самым фонарем.
Наемный кучер дал знак лошадям трогаться, и карета медленно двинулась. На улицах Парижа в это время прохожих почти не было, однако граф Ферзен избегал широких бульваров и ехал по узким улочкам.
В два часа утра беглецы достигли Бонди, что для Марии-Антуанетты означало прощание с ее возлюбленным. Огромная тяжело нагруженная берлина стояла для эмигрантов наготове. Трое телохранителей в желтых ливреях также ждали тут. Один из них был Жюльен, двух других осмотрительный швед «позаимствовал» у своего друга.
И были две камеристки для королевских детей, одной из них была я, но мы должны были ехать в отдельном экипаже, так как в большой карете при всем желании места больше не осталось.
Путь монарха, как предполагалось, лежал через Мо, Шантри и Шалон до Понт-Сом-Весля. По плану фон Ферзена короля здесь должен был ждать отряд гусар Булье под командой герцога де Шуазёля. Эти всадники провели бы Людовика через Орбеваль, Сен-Менеуль, Клермон, Варенн, Вердун, Музэ, Стэнэ до конечного пункта Монмеди. В каждом из этих мест другие кавалеристы присоединялись бы к гусарам.
«Так его величество будет защищен на все случаи», — думал швед, полный уверенности, когда разрабатывал план.
Альфа и омега плана было точное расписание. Только с маленькими событиями, не предусмотренными в плане, можно было бы справиться. Перед началом предприятия — слова «бегство» избегали — королева успокоила всех участников:
— Месье де Ферзен учел точное время успешного бегства графини фон Корф. Он велел солдатам Булье предоставить точный отчет о состоянии дорог и, кроме того, узнал, как получить сменных лошадей.
После обеда, вскоре после смены лошадей, гусары должны были встретиться с королем в Понт-Сом-Весль. Если бы этого не произошло, это означало бы, что случилось что-то, тогда они ждали бы новых приказов.
Путешественники пребывали в замечательном настроении; все наслаждались великолепной поездкой на рассвете.
— Кажется, будто вдыхаешь сладкий дух свободы, — обратилась я к своей юной соседке, некой демуазель Анжелике. Сельская идиллия после серых камней Парижа казалась нам раем. Но главное была свобода, ожидавшая нас.
— А заметили уже наше бегство? — спросила меня демуазель.
— Не думаю, пройдет по крайней мере еще час, пока они заметят, что птички покинули гнездо.
И мы обе засмеялись.
Глава восемьдесят пятая
Мы сделали короткую остановку, чтобы сменить лошадей.
— Минуем Шалон, и тогда нам можно больше не бояться. — Король облегченно рассмеялся.
— Ах, как прекрасно, мадемуазель, — радовалась маленькая горничная. — Его величество снова весел.
Королева, напротив, лишь выдавила из себя вымученную улыбку.
Тяжелая и совершенно перегруженная берлина тряслась по ухабистым дорогам. Как только мы подъезжали к возвышенности, все путники покидали свои кареты, чтобы лошадям было легче их тащить.
А нам с демуазель Анжеликой было удобнее; я чувствовала себя счастливой на козлах, горничная мадам Елизаветы сидела рядом со мной. В последний раз я правила лошадью в Планси; и, к счастью, еще не разучилась.
Мы обе выглядели как крестьянки, едущие на базар. В наших корзинах и мешках были дрова, свекла и яйца, на тот случай, если бы мы наткнулись на проверку. Я только волновалась, как бы по моим рукам не увидели, что я давно уже не занималась крестьянским трудом. При каждой остановке я зарывала пальцы в землю и надеялась, что корка грязи выглядит естественно.
— Хотел бы я увидеть лицо Лафайета, когда он узнает, что мы улизнули. И я думаю о нашем брате, — заметил король и напомнил, таким образом, о графе Прованском, который бежал прошлой ночью.
— Ах, что такое? — услышала я голос демуазель Анжелики. Она сменила меня на козлах, и я как раз немного задремала, потому что дорога была относительно ровная.
Наш легкий одноконный экипаж вдруг резко остановился, и моя юная спутница спрыгнула с повозки. Я быстро последовала за ней. Карета короля врезалась в каменную стену моста. Одно колесо сломалось, упряжь порвалась, и две лошади рухнули на землю.
— Надеюсь, животные не переломали ноги. — Я была очень озабочена. — Здесь нигде поблизости нет почтовой станции, где мы могли бы взять новых лошадей.
К счастью, лошади не пострадали, но ремонт берлины продолжался больше часа, что означало существенную задержку по расписанию Ферзена. Пассажиры, кроме того, привлекали ненужное внимание.
— Деревенские рады, что наконец в их скучной жизни что-то происходит, — успокоила я госпожу, которая нервно расхаживала рядом.
— Теперь у короля, Марии-Антуанетты и Елизаветы впервые появилась возможность сыграть на публике свои роли камергера, гувернантки и камеристки, — шепнула мне мадам Франсина, — а я сейчас буду изображать русскую графиню.
Все получилось просто отлично. Тем не менее все вздохнули с облегчением, когда после полудня поездка продолжилась.
С большим опозданием мы прибыли бы на свидание с гусарами в городе Понт-Сом-Весль.
Но эта остановка была началом конца. Герцог Шуазёль уже нетерпеливо ждал короля, и глупый случай распорядился так, что крестьяне местечка думали, будто солдаты здесь по приказу их землевладельца, чтобы собрать долги за землю. Вооружившись разными сельскохозяйственными орудиями, они пошли на гусар.
— Убирайтесь к черту, проклятые монархисты! — кричали они, и герцог попытался прогнать возмущенную толпу. Но безуспешно.
Герцог предположил, что планы бегства изменились, и решил отойти и ждать новых приказов. Он послал курьеров в Орбеваль, Сен-Менеуль, а также в Клермон, чтобы сообщить всем отрядам гусар, что король сегодня не появится и им не нужно больше ждать.
Берлина Людовика и наш одноконный экипаж около пяти часов пополудни заехали в Шалон, поскольку предстояла смена лошадей. Станционного почтмейстера заинтересовала берлина, и он заглянул внутрь прежде, чем ему смогли помешать. От страха у меня чуть не остановилось сердце, когда мужчина обернулся и я взглянула в его глаза.
Совершенно определенно почтмейстер узнал короля. Но он не стал поднимать панику и не задал никаких вопросов, а велел своим конюшим запрячь свежих лошадей, пожелал господам доброго пути и помахал вслед.
