Конечно, подход, основанный на стремлении повысить продажи очков, показывает принципиальное отличие Vision Council от группы, чья миссия в первую очередь заключается в том, чтобы распространять правдивую информацию. Однако это не обязательно означает, что их информация неверна. Правда, например, то, что, когда на поверхности глаза появляются солнечные ожоги, это называется фотокератит (воспалительное поражение кератина, из которого состоит роговица). Ультрафиолетовое излучение может вызвать образование на поверхности роговицы бесцветной пленки – птеригия.
Однако важнее всего то, что УФ-лучи вызывают катаракту. А катаракта, в свою очередь, основная причина слепоты в мире. Всемирная организация здравоохранения, более надежный источник информации о здоровье, подсчитала, что каждый год от катаракты слепнет от 12 до 15 000 000 человек. По данным ВОЗ, только 20 % случаев «возможно, вызваны или усилены солнечным светом». Но по мере истощения озонового слоя с каждым годом все больше и больше УФ-излучения попадает на нашу кожу и в глаза. По оценке Vision Council, десятипроцентное истощение озонового слоя может привести к развитию катаракты дополнительно у 1 750 000 человек в год. Даже если эти цифры преувеличены, счастливого вам Дня солнцезащитных очков.
У меня припадки?
Развитая не по годам Бет Ашер еще ходила в детский сад, но уже умела читать и писать, занималась балетом и играла в футбол. Она была вторым ребенком Брайана и Кэти Ашер из Сторрса, штат Коннектикут. 23 сентября 1983 г., всего через три недели после начала учебного года, директор позвонила Кэти в панике и сказала, что с Бет что-то не так. «Она сама не своя». Кэти помчалась с работы в садик.
«Я раньше не видела припадков, но могу сказать, что это был он, – вспоминает Кэти. – Она меня узнала, подняла левую руку, но ее правая рука просто безжизненно висела. Она произнесла “мама”, пыталась сказать еще что-то, но не смогла».
У эпизода Бет были начало, середина и конец – характерный признак судорожных припадков. К тому времени, когда скорая помощь доставила ее в больницу, приступ уже прошел и, как часто бывает в таких случаях, она чувствовала себя хорошо. Врачи ничего конкретного сказать не смогли. Вероятно, это был единичный нервный приступ. Он заставил вас понервничать, но вряд ли будет иметь последствия, успокоили они Ашеров.
И на всякий случай выписали ей рецепт на противоэпилептический препарат фенобарбитал. Ашеры отправили дочку обратно в садик. Из-за фенобарбитала Бет сделалась гиперактивной, но приступов больше не было – в течение двух недель. Как только Бет и ее родители начали отходить от шока, вызванного первым эпизодом, с девочкой случился эпилептический припадок, поразивший правую сторону тела. К тому моменту, как машина скорой помощи привезла ее в больницу, судороги прошли. Той ночью жизнь Ашеров навсегда изменилась. Врачи сделали Бет компьютерную томографию и обнаружили в левом полушарии мозга обширную область мертвых и атрофированных тканей.
Когда мы сидели на площади Юнион-сквер на Манхэттене в 2015 г., Брайан Ашер вытащил из большого конверта, подписанного именем дочери, медицинские снимки и вручил их мне. В доме Ашеров полподвала завален медицинской документацией Бет, а также газетными вырезками и письмами от незнакомых доброжелателей. У Брайана коротко стриженные седые волосы и осанка футбольного тренера школьной команды. Он как раз и работал футбольным тренером в Коннектикутском университете, где Кэти занималась научными исследованиями. Но теперь они оба на пенсии. Я посмотрел КТ-снимок на свет и увидел темные области на месте атрофии и истощения мозговой ткани по всей левой половине мозга маленькой Бет.
Снимок показывал не просто аномалию. Это было изображение мозга в настолько плачевном состоянии, что оставалось только восхищаться его способностью продолжать управлять человеческим телом. Неправда, что мы используем всего 10 % нашего мозга, но верно то, что человек может вести обычную жизнь, если почти половина его головного мозга повреждена. Случай Бет это доказывает.
Снимки того, что находится у нас внутри, – это часть диагностической головоломки. Когда врач смотрит на компьютерную томограмму (или рентген, или МРТ), чаще всего невозможно с полной уверенностью сказать, какая болезнь поразила человека. Заболевания, вызванные различными причинами, на снимке могут выглядеть абсолютно одинаково. Если положить человеку на грудь нож, а затем сделать рентген, снимок покажет, что нож воткнут в сердце. Интерпретируя КТ-снимок, врач делает предположение о диагнозе. Степень уверенности при этом варьируется от 99,9999 % до гораздо более низких показателей. За обоснованным предположением обычно следует ряд других менее вероятных диагнозов с похожими симптомами. В случае инфекций и рака, например, постановка точного диагноза часто невозможна без получения образца ткани (биопсии) и изучения его под микроскопом. История болезни пациента тоже необходима. Но мы же не можем вскрывать каждому черепную коробку, поэтому в большинстве случаев снимков бывает вполне достаточно. Но случай Бет к ним не относится.
У детей редко случаются инсульты в традиционном понимании, но повреждение мозга они могут получить при сложных родах. Когда врачи рассказали Ашерам о затемнении на снимке их дочери, они выдвинули именно такую версию. По их мнению, мозг Бет выглядел как мозг ребенка с церебральным параличом, когда его часть атрофируется из-за недостаточного кровоснабжения во время родов. На самом же деле с Бет происходило то, чего никто из врачей в этой больнице никогда не видел и свидетелями чему были всего несколько врачей во всем мире.
Диагноз казался правдоподобным, если обосновывать его тем, что было видно на КТ-снимках, но в контексте истории болезни он не имел никакого смысла. Церебральный паралич не развивается у детей в возрасте пяти лет. Роды у Кэти были совершенно обычными. Те повреждения, которые были видны на снимке, не могли быть вызваны чем-то, что осталось незамеченным во время родов и в раннем детстве Бет.
Но когда семья обратилась к неврологу, тот согласился, что церебральный паралич является наиболее вероятным объяснением затемнений и что они и были причиной эпилепсии. (Раз у девочки было больше одного приступа, теперь уже считали, что у нее эпилепсия.) Церебральный паралич – чрезвычайно распространенное нарушение, и его симптомы выглядят именно так, как на КТ-снимке Бет, поэтому диагноз был в каком-то смысле обоснован. Вопреки ожиданиям Ашеров, врачи не стали принимать никаких срочных мер: возможно, потому, что эпилепсия неизлечима, а атрофия серого вещества, в отличие от атрофии мышц, необратима. Врачи повысили дозировку фенобарбитала, из-за чего Бет бегала по классу «как сумасшедшая», вспоминает Кэти.
Дела пошли еще хуже, когда правша Бет больше не смогла есть и писать правой рукой – пришлось переучиваться. Правая нога тоже перестала ее слушаться. Припадки участились и стали сильнее. «Ей становилось все хуже и хуже, – вспоминает Кэти. – Она постоянно падала. Люди в магазине разглядывали моего ребенка, покрытого синяками, явно думая, что дома ее избивают».
