– Что еще? – Мистер Сигранд поерзал на стуле, глядя на меня. – Он приводит их в свой замок в Аду, и они не возвращаются.
* * *
Ной отослал мистера Сигранда домой с обещанием сообщить ему, как только будут какие-нибудь новости о его пропавшей дочери. Мы с Томасом залезли в экипаж и пока ждали нашего друга, Томас положил мне под ноги нагретый кирпич.
– Ну что? К каким выводам насчет демона ты пришел? – спросила я, подавляя стон наслаждения. Так приятно ощущать тепло.
Он закутался со мной в одеяло и уставился в окно. Проследив за его взглядом, я заметила на снегу завитки света, похожие на змей.
– Он видел голубоглазого человека, разговаривающего на улице с женщиной, – ответил Томас. – Это я считаю фактом. Но я сомневаюсь в его утверждении, что он видел этого же человека с другой женщиной, в таких же обстоятельствах.
– Полагаешь, это выдумка?
– Нет. Его поведение легко прочитать. Разве ты не видела…
Я нахмурилась, и он покачал головой.
– Прости, Уодсворт. Я имею в виду, что, когда я спросил о действиях демона, мистер Сигранд ответил сразу. А на вопрос о дьяволе и его желаниях он задумался. Цели Сатаны – его собственная идея. Это не достоверная информация. Я не могу сделать вывода, в самом ли деле он видел, как тот же человек заманивал другую женщину, или же повторял это мысленно так часто, что исказил факты.
– Тогда рассмотрим факты, – предложила я. – Если его утверждения верны, как это поможет нам найти человека, которого он называет демоном?
В экипаж ворвался Ной, хлопая в ладоши, чтобы согреться.
– Простите. Так что вы думаете?
– Пытаемся разобраться, – ответила я. – Тут что-то есть.
Кучер дернул поводья, и лошади тронулись.
– Если он вспомнит, где видел мужчину, который похищал первую женщину… – Томас напрягся, сопротивляясь тряске. – То вы должны сидеть поблизости и ждать. Следить, не обнаглеет ли похититель настолько, чтобы вернуться. Мистер Сигранд мог сказать правду насчет того, что демон возвращается на то же место, а мог и ошибаться. По крайней мере, это стоит выяснить.
Ной плотно сжал губы, вид у него был скептический.
– Не понимаю, как человек может быть настолько глуп, чтобы совершить дважды одно и то же преступление в одном и том же месте.
– В этом-то и вся соль, – ответил Томас. – Охота возбуждает, как и мысль о том, что можно попасться. Этого человека дурманит собственная неуловимость. Это опасно. Это волнующе. Это заставляет сердце биться, а чресла ныть от желания.
Я сморщила нос, не желая думать о чьих-то чреслах, ноющих или нет. В экипаже воцарилась тишина, нарушаемая топотом копыт по мостовой. Я размышляла над подробностями новой загадки, выявляя все странности. Как ни отвратительно в этом признаваться, но если бы у нас было тело, я была бы более уверена в своих теориях.
– Ты считаешь, что он держит их взаперти? – спросила я, уже зная ответ и страшась его.
Томас перевел на меня взгляд.
– Возможно, временно.
– А что он делает потом? – спросил Ной. – Отпускает их?
– Он их убивает. – Томас не заметил, что наш друг побледнел. А если и заметил, не придал значения. Когда речь идет об убийстве, тут не до деликатности. – Мне жаль это говорить, мой друг, но он серийный убийца. Похоже, это не просто дело о пропавших.
Я всмотрелась в лицо Томаса, ища в его выражении то, что он не договорил. Когда он поймал мой взгляд, у меня внутри все сжалось. Несомненно, этот серийный убийца – тот, кого мы ищем.
Бедняга Ной не подозревает, что он сейчас выслеживает самого знаменитого убийцу нашего времени.
Глава 35. Темные создания
Бабушкин особняк
Чикаго, штат Иллинойс
12 февраля 1889 года
Тепло и уют составляли разительный контраст чтению о пропавших женщинах, которые, возможно, уже были мертвы. Я таращилась в свои записи, глаза уже болели от попыток найти серьезную подсказку, которая связала бы наше дело с делом Ноя. Возраст пропавших женщин колебался от девятнадцати до тридцати. Цвет волос и телосложение разнились так же, как и биографии. Общим, похоже, было только то, что однажды они взяли и исчезли и с тех пор о них ничего не известно.
Я не замечала, что сильно нажимаю на перо, пока чернила не брызнули на лист. Я виновато посмотрела на Томаса, но он выглядел больше обеспокоенным, чем веселым. Честно говоря, я и сама с каждым часом беспокоилась все сильнее.
Фиолетово-черные круги под моими глазами выдавали недостаток сна. Хотя я каждую ночь валилась с ног от усталости, разум никак не находил покоя. Мысли бегали по кругу. Натаниэль. Джек-потрошитель. Мисс Уайтхолл. Его светлость лорд Кресуэлл. Пропавшие женщины. Томас. Дядя. Каждый из них вызывал тревогу, и в конце концов я села на кровати, хватая ртом воздух.
– Думаю, пора отложить это до завтра, – сказал Томас, не отрываясь от моего лица. Он вполне мог прочесть все мои мысли еще до того, как я их подумала. – Уже поздно, и хотя для твоей красоты сон, может, и не нужен, свою я стараюсь сохранять всеми силами.
Я чуть не фыркнула. Сон. Как будто я могу блаженно упасть в объятия Морфея, когда в моем мире царит полный хаос. Я перевернула страницу дневника и остановилась. Это была единственная страница, сложенная пополам, как будто ее прятали.
Или отмечали место, чтобы его было легко найти.
– Одри Роуз?
– М-м-м?
Я быстро подняла глаза и вернулась к дневнику. На меня смотрела запись, сделанная рукой брата. Она походила на стихотворение, хотя это было одно и то же предложение, записанное на разных строках с разными интервалами.
В желудке засосало от сильного жжения.
«Я виновен
во многих грехах, но
убийства
среди них нет.
Я виновен во многих грехах,
но убийства среди них нет.
Я виновен во многих грехах, но убийства среди них нет».
Если это правда… Я закрыла глаза – на меня словно обрушился потолок. Я медленно вдохнула и выдохнула. Если не успокоиться, то меня опять будут мучить кошмары. Но если Натаниэль был честен…
– Уодсворт, я сказал, что закончил на сегодня. Ты со мной?
– Угу.
Я постукивала ручкой по столу. Странно, что брат собрал так много статей о пропавших женщинах, если он их не убивал. Я по-прежнему не понимала его роли в этой путанице, но, если верить написанному его собственной рукой, он никого не убивал. Другое дело – можно ли ему верить. Может статься, это еще одна хорошо продуманная маска, чтобы скрыть его истинную сущность.
