Он превратился бы в монстра, с которыми мы сражаемся.
– Ты жив!
Я поцеловала его долгим и глубоким поцелуем, в который вложила все чувства, все желание, страсть и извинение. Все мгновения, когда я думала, что больше его не увижу, никогда не обниму, никогда проведу рукой по его волосам и его тело не сольется с моим. Я теснее прижалась к нему, а он обнял меня так крепко, словно решил не отпускать, пока я не сама не захочу.
Я слышала, что к нам подошли люди, но общество, приличия и все прочее пусть катится к чертям. Ну и пусть смотрят, как я целуюсь с человеком, которого люблю. Дядя отдал распоряжения полиции и Ною, чем ненадолго привлек мое внимание.
– Держите Холмса, пока он не уполз.
Несколько мужчин, в их числе наш друг, бросились к убийце, который стоял на коленях, задыхаясь от дыма. Его Замка смерти больше не существовало. Он больше никогда не будет мучить женщин. Я не оборвала его жизнь, зато закончила его жизнь убийцы. Я дорожила этой победой.
Ной посмотрел на нас и кивнул. Когда он помогал тащить убийцу, на его лице отразились те же чувства, которые испытывала я.
– Уодсворт?
Томас коснулся моего лица, будто до сих пор не веря, что я настоящая. Я не успела приступить к расспросам, как он опять завладел моими губами. Мы целовались так, словно наши жизни начались и закончились в этом объятии. Дьявол больше не будет охотиться в Белом городе. Я остановила его.
Я крепко вцепилась в Томаса. Меня трясло после того, как шок прошел и я начала осознавать, что совершила. Может, я дрожала потому, что в Чикаго зима, а я в одной ночной рубашке. Томас быстро снял сюртук и завернул меня в него.
– Я чуть не убила его, – призналась я срывающимся голосом. – Я чуть не стала злом, против которого мы боремся. Я…
Томас взял мое лицо в ладони, его взгляд задержался на моей раненой голове. Я и забыла, что вся в крови – своей и Холмса.
– Но не убила, – сказал Томас. – Будь я на твоем месте, не знаю, смог бы сдержаться? Ты гораздо сильнее меня, любимая. Не сомневайся в своих действиях.
Я уставилась в его полные любви глаза. Он был прав. Нельзя зацикливаться на том, что могло бы быть, на временных слабостях. В итоге я не забыла, кто я. Я зарылась лицом ему в грудь, не желая больше его покидать.
– Наконец все кончилось.
– И все веселье опять досталось тебе, – произнес он с притворной обидой. – Очень бесцеремонно с твоей стороны.
– Неправда, дорогой друг. Ты имел удовольствие быть отравленным. Мало кто может похвастаться подобным.
– Мы оба знаем, что ты героиня. – Он усмехнулся. – Мое темное сердце учащенно бьется, глядя, как ты завоевываешь мир.
– Ты намекаешь, что впечатлен?
– Давай считать, Уодсворт. – Томас начал загибать пальцы. – Ты вскрыла дюжины тел от Лондона до Румынии и Америки, стояла под дулом револьвера в замке, некогда принадлежавшем Владу Колосажателю, была ранена, когда разоблачала свихнувшийся карнавал, и только что взяла в плен дьявола Белого города. А тебе еще нет и восемнадцати. Я совершенно одурел от желания. Умоляю совратить меня, пока я не сошел с ума.
– Я люблю тебя, Томас Кресуэлл. – Я нежно поцеловала его. – Всем сердцем.
– За гранью жизни, за гранью смерти… – прошептал он, уткнувшись мне в шею. – Моя любовь к тебе бесконечна.
– Обожаю, когда ты так говоришь. – Я улыбнулась ему. – Но скажи, сколько ты репетировал ради этого момента?
Он куснул меня за шею, его глаза вспыхнули весельем.
– И вполовину не так долго, как планировал наше следующее приключение, прелестная злодейка.
– Да? – Я вскинула брови. – И где будет наше следующее приключение?
– Хм-м-м. Нам все еще нужно решить вопрос с мисс Уайтхолл. – Он провел пальцем по моему подбородку и внезапно стал серьезным. – Тем не менее я полагаю, что это уже не проблема.
Я вцепилась в него крепче, чувствуя, как пробиваются первые ростки надежды.
– Не играй с моими чувствами, Кресуэлл! Почему ты думаешь, что это решено?
– Отец вчера прислал в высшей степени взволнованную телеграмму. Похоже, он побывал во дворце, чтобы получить королевское благословение на мой брак с мисс Уайтхолл, но королева пожелала счастья в браке нам с тобой. Перед полным залом людей, не меньше. Столько свидетелей. Отец не мог возражать.
У меня замерло сердце.
– Королева сделала это? Как?
Томас расплылся в улыбке.
– Она телеграммой назначила отцу аудиенцию немедленно после его возвращения в Англию. В телеграмме просто говорилось, что речь пойдет о помолвке. Отец решил, что она имеет в виду мисс Уайтхолл, поскольку та дочь маркиза. Представь его удивление, когда королева провозгласила наши имена перед всем двором.
Он мечтательно улыбнулся.
– Я бы дорого заплатил, чтобы увидеть его лицо. Он не может пойти против королевы. Обожаю твою бабушку.
Радость сменилась тревогой.
– Но твое наследство и титул…
Теперь у него была усмешка кота, целиком проглотившего вкусную птичку.
– В свете королевской милости отец отказался от всех угроз в адрес меня и Дачианы. Он даже предложил мне в качестве жеста доброй воли одно из наших загородных поместий, Блэкстоун-Мэнор.
Мгновение я смотрела на него, пытаясь все уяснить.
– Как тебе удалось решить эти вопросы? Меня не было всего…
– Четыре ужасных дня. Я не умер от яда, но клянусь, меня убивали мысли о том, что я тебя потеряю. – Он содрогнулся и сгреб меня в объятия. – Наверное, нам нужно подумать об отпуске. Никаких убийств. Никаких сердитых родственников. Только ты и я. И Сэр Исаак.
– М-м-м. – Я улыбнулась ему в губы. – Прекрасная идея.
– Куда хотите отправиться дальше, мисс Уодсворт?
Он поставил меня на землю. Солнце золотило крыши. Вдалеке блестел Белый город, наконец-то его волшебство не омрачала тьма. Если бы я могла отправиться куда угодно, то в это момент хотела бы оказаться только в одном месте. Там, где мы с Томасом могли побыть одни. Сражаясь с очередной усмешкой, я повернулась к нему.
– Кажется, ты кое-что говорил про загородное поместье. Если не ошибаюсь, насчет того, что мы можем отослать прислугу. Где…
Томас опять закружил меня в объятиях, не успела я закончить фразу.
– Я надеялся, что ты это скажешь, потому что до отъезда из Нью-Йорка предусмотрительно купил два билета. Я наблюдал, как ты смотришь на свое кольцо. Эту решительность, с какой ты стискиваешь зубы. Знаешь, упрямо поднятый подбородок указывает на то, что ты готова развязать войну.
Совершенно не подозревая о том, что я закатила глаза, он продолжал:
– Если мы поторопимся, успеем на корабль в конце недели.
