– Посетить предварительные слушания в суде (от половины до целого рабочего дня).
– Связаться с двумя свидетелями защиты и взять у них показания (два часа).
– Прийти с вами на встречу с вашим судебным адвокатом (два часа).
– Поговорить с экспертом со стороны защиты, чтобы поставить под сомнение данные судмедэкспертизы обвинения по отпечаткам пальцев (два часа).
– Заполучить запись вашего допроса в полицейском участке и убедиться в верности протокола допроса (три часа).
– Отвечать на ваши расспросы по телефону и электронной почте (два часа).
– Связаться с прокуратурой в письменной форме и по телефону, чтобы запросить разглашение необходимых материалов по делу (полтора часа).
– Прийти в суд на двухдневные слушания (либо в качестве вашего адвоката в магистратском суде, либо чтобы помогать вашему адвокату в Королевском суде).
По самым грубым подсчетам, мы имеем где-то двадцать два часа работы по подготовке к предварительным слушаниям, а затем еще два дня в суде – еще шестнадцать часов. Давайте теперь посмотрим, сколько, согласно текущим фиксированным ставкам за субсидируемую государством юридическую помощь, солиситор может рассчитывать получить. В магистратских судах, в зависимости от географического положения, величина фиксированной ставки составит от 650 до 720 фунтов. То есть где-то от 17,10 до 18,95 фунта в час. В Королевском суде она еще ниже: за точно такое же дело здесь солиситору заплатят 352,72 фунта, что равняется 9,28 фунта в час. Прожиточный минимум в Лондоне составляет 9,75 фунта в час. Даже если отказаться от посещения Королевского суда, что по очевидным причинам теперь делают многие солиситоры, итоговая почасовая ставка будет плавать где-то в районе 16 фунтов. А ведь еще нужно платить зарплату частному персоналу, делать страховые, пенсионные взносы, оплачивать аренду, коммунальные услуги, административные расходы, патенты на юридическую практику для каждого солиситора, обучение, ну и, конечно, платить налоги. Независимо от своего размера, юридические фирмы должны нанимать специалистов по надзору за юридической практикой, а также финансово-административным вопросам. Кроме того, они также должны вносить деньги за сохранение знака качества, позволяющего им заниматься субсидируемой государством юридической помощью, а еще оплачивать работу IT-специалистов, чтобы работать на судебной электронной платформе.
В Великобритании почасовая оплата адвокатов по уголовным делам в 10 раз меньше, чем у электриков.
Теперь представьте, каким будет итоговый чистый доход и какого рода простофиль он сможет привлечь. Если в день суда обвиняемый признает вину или же обвинение принимает решение снять все обвинения, то ставка солиситора автоматически падает до 233 фунтов. Исследования похожей схемы фиксированной оплаты в Шотландии показали, что после ее введения адвокаты стали брать значительно больше дел, что, соответственно, привело к снижению количества времени, уделяемого для подготовки каждого из них (7). Подобное поведение, каким бы пугающим оно ни могло показаться непосредственным участникам этих дел, является единственным рациональным ответом на внедрение подобной модели оплаты. Хотя про зарплату барристера я и обещал поговорить с вами позже, будет, пожалуй, уместно отметить случай выбора подсудимым Королевского суда. Предположим, магистраты постановили, что ваше дело подходит для упрощенного судопроизводства, однако вы все равно решаете попытать свою удачу с присяжными – и в итоге вы в день суда признаете свою вину. Из-за того, что прокуратура предложила снять с вас обвинения в краже со взломом, и вы признаете, что нанесли ущерб в размере 15 фунтов, повредив дверь в палисадник, – вашему барристеру заплатят за всю проделанную им по вашему делу работу фиксированную ставку в 194 фунта. За все его появления в суде, за всю подготовительную работу, за все встречи с вами. Итоговая почасовая ставка до вычетов составит менее трех фунтов. И снова я предлагаю вам задуматься о том извращенном материальном стимуле, осознанно заложенном системой, который не должен, однако может влиять на то, сколько времени ваш барристер решит уделить вашему делу или же какой совет может вам дать, когда обвинение начнет размахивать у вас под носом соблазнительным предложением. Лично я скажу, положа руку на сердце, что мой извечный синдром самозванца вкупе со страхам выглядеть нелепо вынуждают меня уделять моим делам столько времени и усилий, сколько того позволяют законы времени и пространства; однако я знаю как минимум несколько барристеров, которые, столкнувшись с перспективой уйти по какому-то делу в убыток – то есть буквально доплачивать за свою собственную работу, – пустят все на самотек и будут надеяться на лучшее. Если вы зададитесь вопросом, как мы дошли до того, что почасовая оплата адвокатов по уголовным делам выходит в десять раз меньше, чем у электриков (8), то ответ, как всегда, найдете в болоте полной государственной некомпетентности и абы как состряпанных программ по сокращению расходов. Великий план министерства юстиции, представленный в 2013 году (9), заключался в том, чтобы уменьшить количество фирм, предоставляющих субсидируемую государством юридическую помощь по уголовным делам, на две трети – где-то от 1600 до 527 – с помощью запутанной схемы заключения контрактов. Если вкратце, то предполагалось, что только 527 фирм будут получать контракты на выполнение работы солиситорами в полицейских участках, в то время как оставшиеся 1100 фирм будут лишены ценнейшего источника клиентов. В теории это должно привести к «консолидации рынка» – то есть банкротству сотен небольших и средних фирм, – в результате которого куда большую часть работы будут выполнять влиятельные компании. Экономия за счет роста масштабов, которая, как ожидалось, незамедлительно последует, позволила бы министерству юстиции еще больше урезать ставку солиситорам, которая и без того была значительно снижена в реальном выражении из-за инфляции со времен ее последней корректировки в 2007 году, еще на 17,5 % в среднем – в два этапа на 8,75 % в каждом. Это был еще один бодрый шаг в сторону модели «бери больше, продавай дешевле», столь излюбленной в магистратских судах, без какого-либо учета качества отправляемого таким образом правосудия или доступа к нему. Тот факт, например, что подобная модель заключения контрактов привела бы к «проплешинам» в сельских районах и из-за отсутствия юридических фирм на местах подсудимым приходилось бы преодолевать сотни миль, лишь бы встретиться со своим солиситором, министерству юстиции почему-то в голову не приходил. Впрочем, и с экономикой, судя по всему, они тоже не в ладах. Потому что лежащее в основе данной модели предположение – что юридические фирмы могут за счет консолидации рынка выдержать дальнейшие сокращения оплаты субсидируемой государством юридической помощи – было в корне ложным. Из-за и без того шаткого финансового положения лишь единицы из большинства таких фирм, даже самых крупных, смогли бы пережить подобный удар, равно как и позволить себе расходы, необходимые для слияния в крупные компании в соответствии с каверзным замыслом министерства юстиции, они бы попросту не смогли. Именно к такому выводу пришла независимая комиссия (10), созванная министерством юстиции совместно с британской ассоциацией солиситоров с целью анализа предлагаемых реформ. Прежде чем государство успело отреагировать на данное предложение, комиссия предупредила, что у предлагаемой министерством юстиции модели множество проблем. Было замечено, что у мелких юридических фирм крайне низкая рентабельность по чистой прибыли – в среднем в районе 5 % – и весьма «неустойчивое» финансовое состояние. У самых крупных фирм, как бы это ни казалось странным, показатели рентабельности по чистой прибыли были наименьшие. При этом у большинства не было значительных финансовых резервов или кредитных линий в банке. В отчете упоминалось исследование, согласно которому 50 % фирм, предлагавших услуги солиситоров, подвержены среднему или повышенному риску возникновения финансовых затруднений, причем весомым «фактором риска» являлся как раз большой объем субсидируемой государством юридической помощи в качестве одного из основных источников дохода. Фирмы объяснили, что уже сэкономили на всем, на чем только было можно, и дальше резать расходы уже попросту некуда (11).
