Весной 1383 года была предпринята дерзкая кампания по освобождению Фландрии от французов; командующим был Генри ле Диспенсер, епископ Норвича, который показал себя не слишком хорошим командиром. Со всем воинским пылом епископ бросил свои войска против фламандских городов, но его жертвами стали обычные горожане. Согласно одному сообщению, «мужчины, женщины и дети были изрублены в одной огромной сече». Возможно, епископ считал, что таким образом спасает их души. Его армия в конце концов была окружена и сдалась, хотя Диспенсер так ни разу и не атаковал французов. Казалось, король сам планировал в тот год вторжение во Францию, но перспективы увеличения налогообложения и нового народного восстания отвратили его от этой мысли.
Еще одно военное поражение последовало через два года. Франция и Шотландия, старинные товарищи по оружию, страстно стремились провести совместную кампанию на севере Англии. Поэтому летом 1385 года Ричард II собрал армию, чтобы противостоять им. Он объявил феодальный призыв — последний такой призыв в английской истории, — и наиболее крупные магнаты были вынуждены на этот призыв откликнуться. Части английской армии встретились в Ньюкасле и двинулись на север, по пути к Эдинбургу сжигая монастыри, в том числе аббатство Мелроуз. Тем не менее, прибыв в столицу, король обнаружил, что шотландцев в ней нет: их армия отошла в горы. Некоторые из его командиров пытались заставить короля преследовать их, но он отказался. Зачем тащиться в пустынную сельскую местность, где невозможно найти ни еды, ни питья? Поэтому Ричард вернулся домой. Это было в высшей степени мудрое решение. Иногда не делать ничего — это самый лучший образ действий. Но такое возвращение не способствовало репутации короля как героя-воина. У него была возможность проявить себя повелителем войны, что, бесспорно, было королевским качеством, но удача его оставила.
Фиаско только усилило отвращение молодого короля к войне. За время своего царствования он больше никогда не водил армии ни против французов, ни против шотландцев. Не было ни знаменательных битв, ни осад, ни взятых городов и замков. В любом случае английская казна больше не могла себе позволить оплачивать разорительные военные приключения.
Слухи о войне шепотом передавали из уст в уста весной и летом 1386 года. На побережье Фландрии собралась французская армия в 30 000 человек, ее сравнивали с греческой армией, которая взяла древнюю Трою. Людям в Рае, Сануидже и Дувре было приказано оставаться внутри городских стен, а замки, находящиеся у южного побережья, были укреплены и перевооружены. Жителям Лондона было приказано запасти такое количество съестных припасов, чтобы хватило на три месяца. Сообщалось, что некоторые лондонцы покинули город. Ричард и сам планировал еще одну атаку на Францию, но палата общин отказалась наполнить его сундуки. Угроза вторжения исчезла к концу года. Французский двор, как и английский, не имел средств содержать такую огромную армию так долго. Осень сменилась зимой. Отвратительная погода стала еще одним препятствием. Англичане могли наслаждаться радостями мира.
В октябре 1386 года парламент, как это уже стало традицией, собрался в Вестминстер-Холле, но на этот раз Ричард приготовил сюрприз для его членов. Зал украшали огромные — выше человеческого роста — статуи прежних монархов; на собравшихся смотрели тринадцать королей: от Эдуарда Исповедника до самого Ричарда. Таким образом Ричард понимал королевское величие. Власть суверенов должна была подавлять тех, кто стоял ниже в их королевстве.
Но на практике это не работало. Палата лордов послала королю несколько петиций, которые были разработаны для того, чтобы ограничить его власть и злоупотребление ею. Его обвиняли в том, что он нарушает закон и не обращает внимания на слова своих преданных советников. Его осуждали за то, что он выбирает и награждает неподходящих людей; Ричард раздавал посты и земли, не спрашивая ни у кого совета, и принимал решения о помиловании насильников и убийц только для того, чтобы пополнить казну. Теперь, по крайней мере, было ясно, что он стал достаточно силен, чтобы сопротивляться влиянию самых уважаемых лиц в королевстве.
Делегация парламента посетила короля во дворце Элтам, поскольку сам Ричард отказался ехать в Вестминстер. Они потребовали отставки королевского канцлера Майкла де ла Поля, одного из новых людей, которым Ричард покровительствовал в ущерб старой аристократии. Король разозлился на собравшихся представителей палат общин и лордов, обвинил их в неверности и даже в измене. Он сказал им в своей резкой и агрессивной манере, что из-за жалоб парламента не собирается выгонять даже последнего кухонного мальчишку. Повсюду ходили слухи о заговорах и интригах. Ричард действовал тайными путями, самовольно, и люди шепотом рассказывали друг другу, что он задумал обезглавить своих самых благородных врагов.
Настало время для более значительного вмешательства. Томас Вудсток, герцог Глостер, прибыл в Элтам на еще одну встречу с Ричардом; его сопровождал Ричард Фицалан, одиннадцатый граф Арундел, влиятельный и опытный аристократ. Эти двое магнатов проинформировали короля, что в управлении Англией он не проявляет мудрости и нарушает законы. Они сказали, что король и благородные лорды всегда правили страной в согласии; это высказывание только отчасти соответствовало истине, но лорды подкрепили свое заявление практически неприкрытой угрозой того, что королей иногда смещают. Не так давно это произошло с прадедом Ричарда II Эдуардом II. Перед тем как его зверски убили, неудачливый монарх был вынужден отречься от престола в пользу своего сына. Томас Вудсток, один из дядюшек Ричарда, мог и сам желать заполучить трон.
Ричард близко к сердцу принял слова об Эдуарде II. Девять лет спустя он обратился к папе с просьбой канонизировать своего предка как одного из величайших святых королей Англии. Без сомнения, он во многом соотносил себя со своим невезучим предшественником. Но зимой 1386 года ему пришлось пойти на компромисс с врагами. Королю был всего двадцать один год, и он не был полностью уверен в себе. Он еще не мог допустить противостояния с ними. Поэтому Ричард принял их требования. Король приехал в Вестминстер. Он согласился, что его хозяйство и придворные службы должны быть изучены и переданы под управление комиссии из аристократов и епископов. Майкл де ла Поль был смещен с должности и позднее заключен в тюрьму. Томас Арундел, епископ Или и брат Ричарда Фицалана, занял его место лорд-канцлера.
Парламент никогда не имел такой власти, как в последние месяцы 1386 года, но не совсем правильно было бы превозносить его членов слишком высоко. Они не обязательно были патриотами своей родины, борющимися против тирана. Они были точно так же озабочены только своими интересами, как и король и его приближенные; в стихотворении того периода говорится, что они пребывали в замешательстве и не были уверены в своих действиях. Некоторые из членов парламента сидели «как ноль в арифметике, который место занимает, но ничего не значит». Некоторые брали взятки от королевских чиновников и других заинтересованных сторон, а некоторые были нахлебниками на окладе, которые рта не открывали без приказа. Некоторые мялись и бормотали себе под нос, а другие спали на заседаниях или запинались во время своих речей, толком не понимая, что хотят сказать.
