Короля раздражали ограничения, наложенные на него парламентом, который вскоре стал известен как Замечательный. Комиссия получила власть на год; Ричард решил подождать и посмотреть, пока что собирая свои силы. Он обратился к лондонским олдерменам и шерифам графств, но в ответ получил только двусмысленные заверения. Его притязания ожесточили их сердца. Тогда он созвал судей. Самые главные из них встретились летом 1387 года и постановили, что король может изменить или отменить ордонансы парламента по своей воле. Это фактически свело власть палаты общин и палаты лордов к нулю. Также судьи заявили, что те, кто пытается ограничить власть короля, могут быть наказаны как предатели, даже если формально они в измене не виновны.
Это грозило серьезными последствиями для королевских противников. Графов могли казнить, а их земли — конфисковать. Осенью конфликт продолжался, лорды отказались явиться к королю после того, как он их призвал. Граф Нортумберленд попытался вести себя как посредник между двумя партиями, но вскоре стало ясно, что для переговоров и компромиссов места не осталось. Поэтому в ноябре лорды взялись за оружие. Они подняли свою армию и 20 декабря 1387 года в битве у Темзы около Рэдкота нанесли поражение посланным против них войскам. Затем они отправились в Лондон, где Ричард нашел убежище в Тауэре.
Создается ощущение, что король был низложен на два или три дня, фактически отстранен от власти, но к соглашению об имени его преемника прийти не удалось. При таком количестве соперников единственное, что можно было сделать, — это снова посадить на престол молодого короля, должным образом сдерживая и ограничивая его. Быть отстраненным от трона, пусть даже всего на несколько дней, — это было серьезным ударом для самоощущения Ричарда как короля. Его фактически лишили части собственной личности.
Ричард в самом деле согласился на требования лордов. Они взяли в свои руки ведение его хозяйства и уволили нескольких придворных. Некоторые были арестованы. После этого лорды созвали к 3 февраля парламент, где хотели разобраться с другими своими врагами. Существует описание открытого заседания, где лорды, разодетые в золотые одежды, взялись за руки и медленно приблизились к трону, на котором сидел король; затем они поклонились ему и вернулись на свои места. Этот парламент стал известен как Безжалостный.
Первыми жертвами аристократов стали те судьи, которые объявили их предателями. Верховного судью Роберта Тресилиана пытали и приговорили к смерти, тогда как другие служители суда королевской скамьи были наказаны изгнанием в Ирландию. Тресилиан нашел убежище в церкви Вестминстерского аббатства, но его вытащили оттуда и доставили в Тайберн. Толпа вырезала на теле судьи изображения дьявола и знаков зодиака, прежде чем ему перерезали горло, а тело вздернули на виселице. Так же было казнено еще семь сторонников короля.
Новое правление лордов было не слишком успешным. Палата общин надеялась, что смещение «дурных» советников короля приведет к финансовой и судебной реформе в королевстве. Но лорды разделились; они преследовали свои интересы, которые расходились с интересами палаты общин. Финансовое состояние страны не улучшилось, а жестокость членов различных партий по отношению друг к другу значительно усилилась. Не смогли аристократы добиться и военной славы; запланированное вторжение во Францию превратилось в несколько набегов на побережье. Королевство могло как следует управляться только королем. Собрание аристократов не было эффективным.
И Ричард нанес ответный удар. Зимой 1388 года король предложил выступить посредником между палатами лордов и общин. Великие лорды фактически действовали без оглядки на закон и могли легко избежать правосудия. Они, как писал Ленгленд, «носили волчьи шкуры». Используя банды своих сторонников, они вели себя как местные тираны, подавляя простых людей. Ричард объявил, что ограничит пользование ресурсами своих вассалов, и мило попросил лордов последовать его примеру. Он применил политику «разделяй и властвуй» и представлял одновременно силу и готовность к согласию.
Весной 1389 года король объявил своему совету в Вестминстере, что он решил снова полностью взять на себя обязанности по управлению государством. Практически все члены совета с этим согласились. Ричард утверждал, что двенадцать лет им и его королевством управляли другие. Что же получилось в результате? Люди страдали под гнетом непомерных налогов, которые не приносили выгоды никому. Теперь ему уже исполнилось двадцать два года, и он будет править один.
В последние дни 1388 года королевскому сану Ричарда угрожали и едва его не уничтожили; теперь он заявил о себе более агрессивно и вызывающе. Система титулований изменилась. Палата общин адресовала свои петиции «его светлости королевскому величеству», а не «справедливому и милосердному лорду», как это было раньше. Королевские слуги начали обращаться к королю «ваша светлость», «ваше величество» и «в присутствии его королевского величества». Ричард сказал одному рыцарю из Уорикшира, сэру Уильяму Баготу, что хотел бы, чтобы его запомнили как того, кто «восстановит свой высокий сан, королевские права и привилегии и благородное положение», и того, кто обеспечит, чтобы его исключительное право «почтительно выполнялось… как это было при правлении любого другого короля».
Он считал себя источником справедливости и порядка, образцом правителя, поэтому он был благосклонен к палате общин точно так же, как и к палате лордов. Они все были в равной степени его подданными. Меру его чувства собственного величия можно определить по тому, что двор Ричарда II был в три раза больше, чем у Генриха I. Осенью 1390 года король также начал набирать себе гвардию, которая в качестве эмблемы использовала изображение белого оленя, взятое с герба его матери. Все это образовывало единое целое с любовью Ричарда к пышным зрелищам и роскошным нарядам. Двор стал ареной для всего этого великолепия. На некоторых банкетах и церемониальных приемах, которые проводились три раза в год и во время которых король надевал корону и сидел на возвышении на троне, наблюдая за всеми и ни с кем не разговаривая, он оставался неподвижен и при всех королевских регалиях напоминал живую скульптуру. «И если он бросал на кого-то взгляд, — писал один хронист, — этот человек должен был упасть перед королем на колени».
Чувство королевского достоинства Ричарда также связано с его набожностью. Господь был его единственным господином. Он часто посещал усыпальницы святых и учредил новые культы; он восхищался сообщениями и слухами о чудесах; он покровительствовал картезианцам и жертвовал богатства на реконструкцию церквей и аббатств. Существует живописное панно, известное как «Уилтонский диптих». На левой панели Ричард изображен коленопреклоненным, он одет в красную мантию, расшитую золотом, а вокруг него стоят Эдуард Исповедник (святой), Иоанн Креститель (святой) и король Эдмунд (святой и великомученик). На правой панели написана Мадонна с Младенцем, окруженные одиннадцатью ангелами. Один из ангелов держит в руке знамя святого Георгия. Таким образом Ричард отметил преемственность своего царствования в череде святых англосаксонских предков, объединенных общим стремлением к миру и возрождению нации. Король обозначил свою связь с памятью Эдуарда Исповедника, включив в свой гербовый щит герб мертвого короля. Могло даже показаться, что Ричард считал себя достойным канонизации.
