Поединок был назначен на 16 сентября 1398 года в Ковентри. Состязание должно было пройти на поле Госфорд — оно до сих пор существует под названием Госфорд-Грин. Болингброк заказал доспехи в Милане, а Моубрей — в Богемии. Лорды королевства были охвачены возбуждением: эта дуэль должна была стать самой славной из всех, что они видели. Можно сказать, вернулись дни короля Артура и рыцарей Круглого стола. Два герцога явились в назначенный день. Архиепископ Кентерберийский был среди тысяч зрителей. Генрих Болингброк прибыл в девять часов утра, с шестью конными оруженосцами. Когда его спросили, по какому делу он здесь, он громко объявил:
— Я, Генрих, герцог Херефорд, прибыл исполнить свой долг по отношению к лживому предателю Томасу, герцогу Норфолку.
После этого Генрих перекрестился и поехал к своему павильону, расположенному в конце арены. Далее прибыл король, окруженный чеширскими лучниками, и приблизился к своему трону, откуда мог наблюдать за действом. Затем появился Моубрей, которому задали тот же вопрос, что и его противнику.
— Господь да спасет правого! — выкрикнул он.
Два рыцаря были готовы выступить друг против друга. Болингброк пришпорил свою лошадь и двинулся вперед, тогда как Моубрей оставался на месте. Но король встал и крикнул:
— Остановитесь!
Герцоги вернулись в свои павильоны, а король удалился. Прошло два часа, за которые толпа собравшихся зрителей успела выдвинуть самые разнообразные предположения. Затем появился спикер палаты общин и объявил многочисленному собранию королевское решение. Болингброк изгонялся из королевства на десять лет, а Моубрей — на всю жизнь. Приговор в отношении Болингброка вызвал громкие возгласы разочарования, но воля короля была законом.
В этом деле у короля действительно практически не было выбора. Победа любого из рыцарей ставила его в достаточно трудное положение. Если бы восторжествовал Моубрей, роль короля в убийстве Глостера могла бы стать предметом тщательного расследования. Если бы победил Болингброк, шансы Генриха стать преемником короля или даже свергнуть его с трона могли стать выше. У Ричарда не было наследника, и он только что женился на семилетней девочке Изабелле, дочери короля Франции, с помощью которой эту проблему пока что невозможно было решить. Это было самым печальным концом для того, что могло бы стать великим сказанием о рыцарстве. Но король взял верх. Двое герцогов отправились в изгнание. Томас Моубрей в следующем году умер в Венеции, но для Генриха Болингброка история только начиналась.
Он приплыл во Францию, ощущая огромную несправедливость решения короля, и стал ждать там, надеясь, что события еще повернутся в его пользу. Король Франции Карл VI пожаловал Болингброку резиденцию в центре Парижа. Затем, через пять месяцев после отъезда Генриха из Англии, умер его отец. Джон Гонт, первый герцог Ланкастер, является основателем династии, позднее получившей известность как дом Ланкастеров. Гонту принадлежали обширные территории на севере Англии, он владел более чем тридцатью замками по всему королевству. Он был значительным, хотя и не выдающимся командиром и управленцем. В особенности Гонт заслужил ненависть жителей Лондона, а также тех, кто принимал участие в восстании 1381 года, как человек, фактически управляющий страной при несовершеннолетнем короле. В нем семейное величие сочеталось с личной посредственностью.
При нормальном развитии событий Генрих Болингброк мог бы ожидать, что унаследует земли и замки отца. Но он был в изгнании, а короля одолевала жадность. Ричард начал проводить политику, которая лишила его всей той поддержки, которую он приобрел за годы своего правления. Он продлил изгнание Генриха на неопределенный срок и конфисковал все владения его отца. Это вмешательство в законы наследования в значительной мере шокировало общество, которое во многом полагалось на традиции и прецеденты. Ни один землевладелец (или его семья) не мог чувствовать себя в безопасности при таком короле. Любого монарха, который незаконно отчуждал собственность своих подданных вопреки уложениям Великой хартии вольностей, тут же начинали считать тираном.
В начале мая 1399 года Ричард отплыл в Ирландию в сопровождении войска, совершив демонстративный и не слишком умный поступок. Трудно понять, почему он решился оставить государство в такое трудное время; единственным объяснением может быть то, что он обманывал себя (или дал себя обмануть) ложным чувством безопасности. Разумеется, он считал, что Господь ему покровительствует и ни один земной враг не сможет сразить помазанного государя. Если Бог на его стороне, то кого ему бояться?
Генрих воспользовался отсутствием короля и в начале лета отплыл из Булони; 4 июля он высадился в Равенспуре в Йоркшире. С ним было всего 300 солдат. В его смелости и честности никто не мог усомниться. Он начал свою кампанию по уничтожению тирании в Англии с ранее принадлежащих ему территорий на севере. Ричард оставил королевство на попечение Эдмунда, герцога Йорка, который был как его дядей, так и дядей Генриха. Йорк не был обременен ни излишними принципами, ни храбростью. У него не было никаких разведывательных данных о передвижениях Генриха, и он вначале повел войска на запад, а не на северо-восток. В этой суматохе Генрих укрепил замки на своей земле, и несколько тысяч человек поступили к нему на службу. В Донкастере Болингброк встретил самую влиятельную семью севера — Перси; Генри Перси, графа Нортумберленда, сопровождал его сын по прозвищу Горячая Шпора.
В их присутствии Генрих поклялся, что вернулся в Англию только для того, чтобы потребовать возвращения своих земель, и что не строит планов занять королевский престол. Возможно, он лгал, но, скорее всего, Болингброк был и сам до конца не уверен в своих планах. Он осторожно продвигался по стране, извлекая выгоду из каждого происшедшего события. Армия объединившихся восставших лордов и их вассалов двинулась на юг, захватывая Центральную и Восточную Англию при минимальном сопротивлении. Возможно, именно в этот момент Генрих начал понимать, что король слишком непопулярен, чтобы его кто-нибудь спасал.
Сам Ричард все еще оставался в Ирландии. Он получил новости о вторжении к 10 июля, но отплыл в Англию только через две недели. Он не мог собрать достаточно кораблей. За это время его дело было проиграно. Когда король призвал уэльское дворянство поддержать его, они ответили, что уже сочли Ричарда мертвым. Генрих решил двигаться на запад, чтобы встретиться с королем, когда и если он вернется, и в приходской церкви Глостера герцог Йорка сдался захватчику. Йорк понимал, что надежды Ричарда сохранить корону тают день ото дня. Он присоединился к армии Генриха и пошел на Бристоль, где были казнены три самых известных королевских чиновника. Этот успех стал поистине триумфальным.
Ричард высадился на побережье Уэльса 24 июля. Там он оставался пять дней, и за это время получил новости и о сдаче его дяди, и о событиях в Бристоле. Говорили, что он был попеременно то подавлен, то неуступчив. В конце концов король решил встретиться с одним из своих сторонников, графом Солсбери, который находился в замке Конуэй в Северном Уэльсе. Ричард облачился в одеяние бедного священника и вместе с пятнадцатью сторонниками отправился в путь глухой ночью. Ричарду потребовалось девять дней, чтобы добраться до пункта назначения. Один из современников писал, что к тому моменту король был удручен и сломлен. Он часто начинал плакать.
